Лазарь с усилием поднимает руку, касается кнопки звонка и сразу же отдёргивает. Долго слушает стук собственного сердца и тишину за дверью. Вечность спустя — он уже готов развернуться и уйти, в никуда, насовсем — тишину нарушают шаги, замок щёлкает, дверь, которую Лазарь столько времени собирался, да так и не собрался смазать, тихонько скулит. Жена молча смотрит на него. Она устала, осунулась, под глазами залегли глубокие тени. Лазарь с ужасом ждёт: вот сейчас она скажет «Уйди», как в том стихотворении. Время застыло. Надо попросить прощения. Непослушный язык присох к нёбу. Даже воздуха набрать не получается. Проходит вторая вечность. Жена распахивает дверь — та опять тихо скулит — и отступает на два шага вглубь коридора. Лазарь медленно, завороженно перешагивает порог, опускается на колени, выдыхает:
— Прости!
Лицо у него мокрое, словно только что из-под душа…
…Натянутый между деревьями тент прогибается под тяжестью скопившейся воды. Лазарь дежурной жердиной сгоняет лужу к краю, обрушивает на землю небольшой водопад. За тент огромное спасибо опытным походникам — очень кстати в этакую непогоду. По небу третий день тучи, дождь то лениво капает, то пытается изобразить водопад. Неожиданные порывы ветра забрасывают капли под тент и выдувают плавающий под ним дым. Костёр от такого насилия чадит, дыма становится больше. Над костром висит котелок, склонившаяся над ним жена размешивает в макаронах тушёнку. Лазарь топориком пытается расколоть обрезки толстых, в обхват, брёвен, завезённые организаторами в качестве дров. Чуть поодаль, у сосны, сидят на приспособленных под сидение дровах-кругляшах девушка и щуплый усатый паренёк. У девушки гитара, она только что пела, а теперь что-то вполголоса обсуждает с пареньком. Позже Лазарь узнает, что у девушки взрослый сын и собственный магазин в Мурманске, а у паренька уже внуки, потому что ему на самом деле за пятьдесят, и вообще он почётный железнодорожный пенсионер.
— Мясо в холоде лучше сохраняется, — смеётся паренёк-дедушка.
Это Соловки. Паломничество. У жены — по святым местам, у Лазаря — на фестиваль поющих поэтов. В среднем выходит примерно поровну. Лазарь с поэтами тоже ходит на утренние службы, катается на лодках по озёрам и каналам, с экскурсиями обходит монастырь, добирается до ботанического сада и Секирной горы. Жена стойко переносит непогоду, сон в холодной подтекающей палатке, дым под тентом, концерты в битком набитом клубе, шумные ночные посиделки с пением песен и чтением стихов, хаотические блуждания Лазаря по фестивальным кострам, из которых он возвращается в состоянии сильной усталости.
Когда Лазаря на рассвете приводят — скорее приносят — под белы руки и укладывают в уголке, прождавшая всю ночь жена, ничего не говоря, подносит ему кружку с крепчайшим травяным чаем, который только она и умеет заваривать. От чая в голове проясняется, а язык становится относительно послушным и способным выговорить хотя бы «спасибо». Жена заботливо спрашивает, хочет ли Лазарь сразу пойти спать или посидеть со всеми. Пока он соображает, железнодорожный паренёк-дедушка говорит:
— Ты жену береги. Она у тебя святая. И ангел-хранитель заодно.
Лазарь запоминает эти слова на всю оставшуюся жизнь…