Рубайат о разбитой чашке

REKAM DIGITAL CAMERA

Где-то на таинственных пирах

Моя чаша разлетелась в прах.

Дрогнула рука от дальних громов.

Поселился страх в моих мирах.

 

Повидал я много разных бурь,

злую битву волн и неба хмурь,

А сейчас раскокал чашку с ромом.

Или это возрастная дурь?

 

Но в душе уже не благодать –

Ничего  в тумане не видать.

Коли к рому чашки нет, отныне

Что ли мне задаром пропадать?

 

Доктор говорит – конечно в морг.

Дескать что за неприличный торг.

За неуваженье к медицине

Применить придется меры орг.

 

Нет, не примет доктора душа –

В деле он не рубит ни шиша.

Я бреду, своей судьбой  ведомый,

Мимо морга к дому, не спеша

 

Верю я – судьба совсем не зла.

Чашка все равно была мала.

Было б только дома вдоволь рома,

Можно пить его и из горла.

 

 

Рубайат о разбитой чашке: 17 комментариев

  1. В третьей строфе, наверное, пропущен предлог? ( ничего В тумане…)
    Я запнулась на «сегодня»: это развеяло всю интригу после » где-то на таинственных пирах», дальше интерес остыл 🙂
    Но форма стихо вполне соответствует заявленной — рубайат, это плюс.

    • Точно,предлог улетел. В тумане.
      А про «развеяло интригу» — так и было задумано. Из вредности. Заманить читателя красивой строкой и бяк…
      Правда, эпитет «таинственных» не совсем точен, он мне не нравится. Беспомощный какой то. Но нужного в том же размере пока не сумел подобрать.А из того что подобрал — таки лучшее.
      Думаю.
      Или это возрастная дурь? 🙂

        • Не. Тут фишка такая. что ЛГ постигло примерно то же разочарование что и тебя.(точнее я хотел. чтоб оно читателю передалось) Сосал себе ром и витал от этого в эмпиреях. А тут чашка разбилась — хо-па. И выкинуло ЛГ в грубую прозаическую реальность — грязная кухня, стол в крошках и объедках, колени, залитые липким ромом и лужица на полу.

          А главное — сломалась привычная схема жизни: пришел домой с поганой работы, налил пития в родную чашку и уплыл опять в эмпиреи. Так что пиры должны быть в стихотворении такие… возвышенные. А что Лукулл — обжорство нового русского — из грязи в князи который, из рабов-вольноотпущенников — в первые люди России…ой, Рима, конечно.Пожрал-поблевал-опять пожрал.

          Доктор говорит про морг — так это ведь имеется в виду внутренний голос, который ЛГ слегка протрезвевшему, заявляет: чем так жить,так в морг уж лучше.

          А из горла пить — это тоже новая стадия. Вообще когда человек пьет в одиночку, без собутыльников — это уже по-русски считается полный трындец. Но есть и следующий этап: крепкие напитки из горла — то есть полное оскотинивание. Поэтому вот стоит ЛГ между ангелом (врач), дьяволом (из горла) и попыткой избежать выбора (морг, суицид)

          Конечно, не требуется, чтоб читатель все это понимал.Но пусть слегка почувствует, что ли 🙂

          • Лукуллов пир — символ изысканности и роскоши, но не обжорства, насколько я понимаю. Ну, хорошо, пусть пиры будут «торжественные», например. В конце концов, «где-то» — тоже сомнительно звучит… Может, выстроить первую строку по-другому?
            Вообще, в классическом рубаи первые две строки описывают краткий миг, событие; третья строка — отношение ЛГ( автора) к этому; четвёртая — философский смысл происходящего…
            Рассуждения и образы вполне логичны у тебя, Сергей. В каждом четверостишьи отдельно. Мог бы не объяснять 🙂 Но лично мне не хватило… красивого перехода, чтобы насладиться «восточной мудростью» 🙂

            • Понимаешь, для меня рубаи четко ассоциируются вовсе не с восточной мудростью,а с гениальным алкашом-бытописателем Омаром Хайамом, которому очень удачное определение дал один из героев О»Генри Помнишь?

              «Этот Омар X. М. … представлялся мне чем-то вроде собаки, которая смотрит на жизнь, как на консервную банку, привязанную к ее хвосту. Набегается до полусмерти, усядется, высунет язык, посмотрит на банку и скажет:
              «Ну, раз мы не можем от нее освободиться, пойдем в кабачок на углу и наполним ее за мой счет». (с)

              Вот Омар для меня всегда образец. И здесь тоже 🙂

              И еще мне важно было связать катрены в восьмистишия рифмовкой третьих строк. В классическом рубайате это,насколько мне известно, не практикуется. То есть техническая идея была такая: связать более-менее самостоятельные рубаи в корпускулы, а корпускулы объединить в безукоризенно сюжетное стихо. И, похоже, удалось.

            • А Лукулл — символ как раз именно бессмысленной, даже идиотской роскоши. Это как раз тогда начало считаться «изысканным» ядро ореха, скажем, класть в соловья, соловья в перепела, перепела в каплуна, того в зайца, зайца в индейку, индейку в поросенка. Все это пересыпалось дорогими пряностями и выпекалось на вертеле. Потом пирующий съедал орешек, а остальное как бросовая обертка деликатеса, отправлялось на пол собакам. Да, а футляр этого блюда из золотой жести, доставался гостю как сувенир.

              Как то вот сейчас пришло на ум, что сказка о смерти Кащея, чахнувшего над златом, (игла в яйце, яйцо в куре, кура в утке и т.п.) берет свое начало от таких вот как раз «лукулловых» пиршеств охристианившихся древнерусских князей, выучившихся читать латинские тексты. И сам кащей — такой ополоумевший от стяжательства князек.

  2. Тех, кто чашками употребляет ром,
    я бы зарубила топором!
    А приноровишься из горла —
    ждет тебя, дружок, бензопила!
    Муж уснул в сивушных облаках…
    Выражу эмоции… в стихах))

    Это не Сергею, это так, о наболевшем))

Добавить комментарий

Войти с помощью: