Как-то, наводя порядок в письменном столе, я обнаружил листочек, на котором было написано моим почерком «Я убил человека». А у меня как раз был друг графолог. Я сразу понял, что графолог подделал мой почерк и подсунул мне это признание.
— И часто ты подделываешь чужие почерки? — спросил я у графолога.
— Да ты что, никогда, зачем? — удивился графолог.
— А кто подсунул мне листочек с надписью «Я убил человека»? — негодовал я.
— Да ты что? Никогда! — еще больше удивился графолог.
— Ну, если бы ты захотел, ты бы мог подделать чужой почерк? — спросил я.
— А может, у тебя есть еще друзья графологи? — спросил графолог.
— Нет и не будет! Я с графологами больше не дружу! — сказал я и бросил трубку.
Прошли годы, у меня появилось много новых друзей, но этого графолога мне как-то не хватало.
— Привет! Давай помиримся! Только признайся, это ты тогда надо мной подшутил, написав признание в убийстве? — спросил я у графолога.
— Слушай, я тогда сразу понял, что иногда главное — написать первую строчку романа. Возможно, твое «я убил человека» — это концептуальное начало какого-то детектива! — сказал графолог.
— Что? Детективы я никогда не писал, не пишу и писать не буду! — сказал я.
Но тут я вспомнил, что, действительно, это же первая строчка романа, но не детективного, а философского. Я написал «я убил человека» после прочтения «Преступления и наказания» Достоевского.
Так мы с графологом помирились, но я все-равно иногда побаиваюсь, что он подделает мой почерк и напишет за меня какую-нибудь провокацию.

(с) Юрий Тубольцев