Время шло, мандарины на шкафу зрели и постепенно из зелёных превращались в пахучие оранжевые ноздреватые плоды, а бананы в жёлтые и ароматные луны — чудо  приближалось!

И когда он прибегал с продлёнки, то первым делом бросал рюкзак на разлапистый продавленный дерматиновый диван со слониками на высокой спинке, лез на подоконник и, высунувшись в форточку, гладил колючий бок ёлки и, что есть сил, нюхал её. Потом лез на шкаф: осторожно разворачивал газету, закрывал глаза и тыркался носом в мандаринный пупырчатый бок…. – так оно и пахло это абсолютное глупое  детское счастье…

И потом, прежде чем в жизнь Его входило что-то важное и счастливое Он, принюхиваясь собакой, чуял этот хвойно-мандариновый запах… а дурное, как ни тянул носом –  словно сыростью из подвала…

Ещё снился сон:

Он сидит на залитой солнцем опушке густого леса. Под огромным деревом.

Всё дерево, как Новогодние ёлки игрушками, увешано мандаринами.

На вершине дерева сидит большая оранжевая птица.

Вернее, он не видит её, но она есть, как ощущение счастья.

Он зовёт птицу.

Птица слетает и садится рядом.

Птица нестерпимо сверкает как солнце.

Он зажмуривается, на ощупь вскарабкивается на  спину и, вцепившись, зарывается лицом в мягкие, пахнущие апельсинами перья.

Птица встаёт, делает несколько шагов и взмывает в жаркое оранжевое солнце…

 

 

Тогда Он просыпался весь шальной от счастья, и потом, всё утро и, даже целый день, и воздух, и всё вокруг, отчаянно пахло оранжевым счастьем, как пальцы, если подержать в руках пупырчатый мандарин.

Потом сон снился всё реже, а теперь не снится и вовсе. А от мандаринов у него стала высыпать сыпь на шее и чесаться ладони.

— Аллергия голубчик. А что вы хотите — обычная реакция на цитрусовые. – Дерматолог Вера Аркадиевна оправила халатик, на немного полных, но ещё аппетитных коленях. — Чужие нам фрукты, голубчик. Ешьте родное, вон Антоновка: и душисто и патриотично и пятен на шее не будет… понятно я говорю… — и прописала таблетки.

Таблетки помогли. Только теперь и воздух и всё вокруг, как не принюхивайся, пахло, как и должно пахнуть в жизни: пылью, камнем, человеческой кожей, натужной жизнью, пошлостью и бензином.  – «Без этой блин оранжевой дури…» — Он цыкнул на песок оранжевой, едкой, сладко-солёной слюной… — «Нахрен…»

К концу сиесты его работа была закончена.

Он высыпал последнюю порцию мандаринов и сел рядом на песок.

Большой синей разлёгшейся в пол моря рыбой  медленно проступала из тумана Сицилия.

Задул вечерний бриз.

Он встал и оглядел свою работу.

С его ракурса постороннему глазу  было бы не угадать в этих, разбросанных по песку плодах, очертание огромной, раскинувшей крылья птицы. – «Похожа…» — Он разделся догола, аккуратно сложил вещи, сверху документы в заранее приготовленном целлофановом пакете, раскинул руки – «Опля» — и прыгнул лицом в тёплые душистые плоды.

Некоторое время птица с лежащим на ней человеком была неподвижна.

Потом птица всполошилась, словно окликнули: взъерошила перья и человек исчез.

Потом птица резко, как делают птицы, вскочила на длинные смешные лапки палочки и  стояла какое-то время покачалась из стороны в сторону.

Потом птица сделала несколько шагов в сторону моря, взмахнула крыльями, взмыла и исчезла, немного правее Сицилии, в пурпурный диск солнца…

Хотя со стороны могло показаться, что налетевшим порывом ветра подбросило разбросанные по пляжу мандарины и другую ерунду, покрутило в воздухе… и, просыпало оранжевым дождём в сверкающее море.