Сегодня Синица не прилетела. Почему с большой буквы? Это её имя. Олег улыбнулся. Вот уже год, как исчезли друзья, знакомые, коллеги. Осталась резко постаревшая жена и маленькая говорливая птичка, представившаяся просто Синицей. Уже год, как он лежит неподвижным бревном, смотря в окно на небо и прося смерти. Год, как отказали ноги. Целый год… А в памяти только тот страшный день.

…Спина болела давно. Немели руки и судороги сводили ноги. Надо было работать и он работал. На таблетках и кофе, на водке и крепких сигаретах. Надо было работать. Надо было в мороз и ветер таскать тяжеленные стропа и крюки, надо было прыгать по вагонам, цепляя груз. Таблетка, сигарета, вагон… снова таблетка, сигарета, вагон. Так проходила смена. Потом приходила боль. Он просыпался от боли в спине и снова пачками жрал ненавистные таблетки. Потом надо было делать что-нибудь по дому. Если завтра не надо было на работу, он напивался. Орал паскудно- печальные песни, пытаясь ими забить боль и страх. Пытался что-то объяснить жене и натыкался на бетонную стену непонимания. Пустела бутылка и вместе с ней пустел мозг. Тогда он шел спать. Шел… Он мог еще ходить!

Он всё же сходил к врачу. Анализы, снимки, томограммы. И вот он сидит в кабинете невропатолога. Врач был немного ( по строительным меркам) пьян. Он просмотрел ворох бумаг, которые принёс Олег и поднял мутноватые глаза на пациента.

— Кем работаем?
— Стропальщик.
— Совсем дурак?
— Почему?
— Тебе нельзя поднимать ничего тяжелее кружки с пивом.
— Мне надо работать.
— Или срочно меняй работу, или готовься.
— К чему?
— Скоро придет день, когда тебя парализует, и ты будешь валяться в собственном дерьме, прося небо о смерти. Только она не придет. У тебя очень большой запас здоровья.
— Иди ты на хер, доктор!
— Взаимно! Выпьешь?
— Наливай.

Они пили чистейший медицинский спирт из мензурок, закусывая подгнившим яблоком. Врач всё пытался объяснить Олегу – какой тот идиот. Олег упрямо мотал пьяной головой и буровил о доме, жене, кредитах. На вопрос врача: « Что будешь делать, когда откажут ноги?» Олег ответил: « Шприц. Два куба воздуха в вену». Врач разлил остатки спирта и тихо сказал « Аминь».

Олег продолжал работать. Это было делать всё труднее и труднее. Желудок уже не принимал такое количество таблеток. Олег, прячась от всех, выташнивал кровавую пену. Работа – не место для жалости. Или работай, или вали отсюда. Здесь люди зарабатывают деньги. Здесь нет места больным и убогим. Сожми зубы и паши. Или сдохни. Человеческого мусора на этой планете… семь миллиардов единиц хранения. Пропажи одной – никто не заметит. Он уже не гнал от себя эти мысли. Было тяжелое равнодушие. Хотелось одного – лежать. Просто лежать, смотря в облака. И небо услышало его…

Он проснулся поздно. Сегодня выходной. Куча дел по дому. Потянулся, что бы встать… Волна горячего ужаса накрыла его. Кровь била толчками в уши. Из горла рвался крик. Ниже пояса все было мертво. Отказали ноги. Ну этого же не может быть! Этого не может быть никогда! За что?! Господи! Боже мой! В ответ была тишина. Олег, проглатывая слезы, кричал в лики у потухшей лампадки. Лики молчали.

— Видать абонент занят или сменил номер. – Раздался смешок из угла. Олег повернул голову. Никого. Тот же голос продолжил – А ты перезвони. Может у них обед – нектар с амврозией вкушают.
— Ты кто?
— Конь в пальто! Конкурирующая фирма твоего абонента. Вот шел мимо – решил проведать будущего клиента. Ты про шприц и воздух докторишке говорил? Шприцы у тебя в черной коробке, на нижней полке. А воздух… Ну его ты сам найдешь. Как решишься – буду ждать. Выпьем, поговорим о делах наших скорбных. Давай, не тяни. Водка прокисает.