Иногда читаешь стих — и ловишь себя на том, что не можешь представить ни одного предмета. Всё обтекаемо: в чувствах — туман, в образах — пар, в словах — сплошная погода. Лирический герой весь из аллюзий, не ест, не пьёт, не сидит, не встаёт. Он не живёт — он витает.
Я не против метафоры. Когда она точна — она как молоток: ударил, и сразу ясно, где гвоздь. Но когда их слишком много, когда они громоздятся друг на друга, как хлам на чердаке, — становится душно. Читаешь строку, и кажется, что поэт всё время смотрит в зеркало, а не в окно.
А хочется гвоздя. Слова, в которое можно ткнуть пальцем. Вещи, за которую можно зацепиться. Пусть это будет ржавый гвоздь, неровный, но настоящий. Кусок хлеба вместо «символа утраты». Кружка с недопитым чаем вместо «памяти, что греет».
Я не говорю, что поэзия должна стать бытовой. Я говорю, что поэзия должна остаться осязаемой. Чтобы в ней была не только мысль, но и поверхность. Текст, к которому можно прикоснуться — и не обжечься пустотой.
Пусть не звучит красиво. Зато звучит как правда. А правда — хороший материал.
Ой, как много вещей звучат и даже до сих пор звучали, как правда. Вот заявил товарищ Евклид, что две параллельные прямые не пересекутся. Ура. Но вдруг появился Риман. И с тех пор параллельные прямые порой пересекаются. Но нормальному выпускнику средней школы это так и невозможно себе представить, не свихнув мозги. Нет гвоздя, за который мозгам зацепиться бы.
Сразу вспомнился культовый эпизод про Шарапова, когда тот начал играть из классики, а бандит ему: так и я сбацать могу, ты мне музыку подавай. Сошлись на «Мурке».
А в общем, тем, кому хочется гвоздя, рекомендуется читать агитки Демьяна Бедного
Сергей, спасибо за пример с Евклидом — красиво и к месту. Но ведь даже Риман, чтобы дойти до своих параллелей, сначала чертил обычные. Мысль, пусть и дерзкая, всё равно ищет точку опоры. Я не за примитив, а за плотность. Чтобы мысль не улетала сразу в абстракцию, а сначала ступала по земле.
Да. А Кандинский или Пикассо , чтобы дойти до своих картин, начинали с обычных академических работ. Я
несколько в этом разбираюсь — 10 лет работы художником). И могу , стоя перед Герникой, прищурив глаза и мысленно сдвинуть все обратно в нормальное изображение. Ни одна деталь не пропадет — связь жесткая. Но живопись этих мастеров цепляет не так уж и многих.
Какую б цитату привести в пример вашему «Лирический герой весь из аллюзий, не ест, не пьёт, не сидит, не встаёт. Он не живёт — он витает.»
Ах да! «Мой дядя самых честных правил,….Он уважать себя заставил» Ведь по сути ваша же картинка, хоть герой и последнего плана, одноразовый. То-есть «Без рук без ног…Но ворота то отворяет?»
А вспомните «Пьяный корабль» Артюра Рембо. Желательно в переводе Давида Бродского. Там главный герой — корабль, потерявший экипаж и носимый по воле ветра и волн.. Но это, естественно, аллюзия. Как и все, что с ним дальше случилось. А сам не ест не пьет , не встает и не сидит. Вся драма, собственно, нарисована лишь в мозгу наркомана под приходом..
А неужели не цепляет?
«Песня и стих — это бомба и знамя» (с). Гвоздь, саморез ли, заклепка — это вторично. Цепляет/не цепляет — это первично
Согласен, «цепляет — не цепляет» решает многое. Но чтобы зацепило — нужен крючок. Я не против бомбы и знамени, если они не нарисованы на тумане. Поэзия должна не только звучать, но и весить. Иначе всё скатывается в красивый шум.
Так у В. Маяковского эти два слова без кавычек,. т. е. бомба и знамя настоящие
Поэзия — не щипцы зубодера. Меня цепляет одно, вас другое, Петра третье. Меня вот Есенин ни разу не цепляет кром разве что прощального «Черного человека». И монолог Хлопуши даже в его исполнении (была пластинка) не цепляет. Сплошь сопли на кулак. Но если у меня с его поэзией такие отношения — что ж, его стихам не жить?
То, что пишет Петр — тоже субъективно, потому что он пишет лишь о том, что не цепляет его. Более широко он тему раскрыть не может.
А оно ему надо — широко раскрывать тему? Это Вам хочется карман шире раскрыть — так держите карман шире!)
В каждой избушке имеется Пушкин.
А еще в них бывают сени,
там живет персональный Есенин.
Вдоль стен в тех избушках сколочены нары.
Обитает там автономный Чинаров.
Вот такие в России избушки — в них Чинаров, Есенин и Пушкин!
Спаси и сохрани! Аминь!
Полати по хрынцузски антресоль.
Вот там Чинаров обитает часто.
ну а на нарах дрыхнуть сам изволь.