Хочешь меня ненавидеть – ну что же , давай.
Прямо сейчас, когда против поднялся весь свет.
К злобе других примыкая, ты лишь успевай
Быть не последним, кто бросит проклятье мне вслед.
Не приходи как последняя скорбь из скорбей,
Ветром дожди над моей головой не гоняй
Злобой своей ты меня – я прошу – не убей,
Дай отступить. Чтоб другие добили меня.
Брось меня раньше. Пусть ужас вблизи мельтешит,
Звери невзгод поднимаются вкруг на дыбы,
Чтоб я прочувствовал каждою жилкой души
самое худшее. что ждать могу от судьбы.
Чтоб ощутил я, тебя потеряв навсегда:
Горе любое теперь уж – совсем ерунда..
Концовка (4 последних стоки) показалось смазанной и обмельчённой на фоне всего остального. И эти чтоб-что-чтоб, и навсегда-ерунда.
В общем это сырец. Так сказать ответ на ответ. Вчера предложили выступить с декламацией этого сонета в переводе Маршака («Уж если и разюбишь, так теперь»). Я ответил, что с детства недолюбливаю этот неуклюжий и громозкий перевод. и вообще — при чем тут баба, коль Шекспир писал этот сонет как и другие 126 своему покровителю-меценату. Причем именно этот — в период когда тот взял под покровительство еще несколько литераторов и Шекспиру показалось, что его самого граф Генри Сауптгемптон (по версии подавляющего меньшинства шекспиристов — лорд Моргот или Моргут) вот-вот пошлет нах. В ответ получил предолжение типа сделай сам, потом других критикуй. Ну и чего-то меня это завело. То-есть не то чтобы с подначки, а просто вдруг в голове зашевелился перевод. Сегодня я с ним уже выступал.
Ясен пень, все еще сырое и будет дорабатываться, а пока надеюсь получить несколько комментов. Ваш очень кстати. Навсегда-ерунда это как бы ощущается мной очень близко к характеру оригинала, но подумаю. А чтоб-что-чтоб — несомненно надо менять, тут двух мнений быть не может.
Пока я вижу ответ на ваше замечание примерно таким:
Чтоб я прочувствовал каждою жилкой души
самое худшее. что ждать могу от судьбы.
Пусть я узнаю, тебя потеряв навсегда:
Горе любое теперь уж – совсем ерунда.
«К злобе других примыкая, ты лишь успевай
Быть не последним, кто бросит проклятье мне вслед» — призыв вроде: «И ты, Брут…» Т.е. адресат уже зачислен в число врагов. «Будь не последним,» т.е. он уже стал врагом.
И тут же: «Не приходи как последняя скорбь из скорбей, /Ветром дожди над моей головой не гоняй / Злобой своей ты меня – я прошу – не убей» — звучит просьба не становиться врагом, дать возможность для надежды на дружбу (вроде как?). В английском, с их всякими там глаголами «прошедшее в будущем» 🙂 может быть и хорошо. Но для русского читателя будет удивительно. 🙂
Then hate me when thou wilt, if ever, now
Now while the world is bent my deeds to cross,
Join with the spite of Fortune, make me bow,
And do not drop in for an after-loss.
Ah do not, when my heart has scaped this sorrow,
Come in the rearward of a conquered woe;
Give not a windy night a rainy morrow,
To linger out a purposed overthrow.
If thou wilt leave me, do not leave me last,
When other petty griefs have done their spite,
But in the onset come; so shall I taste
At first the very worst of Fortune’s might;
And other strains of woe, which now seem woe,
Compared with loss of thee, will not seem so.
И вот мой вольный перевод (без рифмовки):
Ныне мир ополчился против меня,
Порицает полпа все поступки мои,
Отвернулась Фортуна, как щепочка я
В потоке потерь. Сердце гложат печали.
Не бросай же меня в этом горе.
Чтоб расстроить меня не приходи.
Дай мне тихую ночь, без разрядов грозы.
Над моей головою не разверзнется гнев твой.
Коль оставишь меня,
Будет эта печаль посильнее тех бед,
Что пришлось испытать мне в несчастной судьбе.
Все другие несчастья покажутся малыми мне
По сравнению с этой потерей тебя.
В общем мысль Шекспира полностью потеряна. А мысль именно в первой строке «Возненавидь же меня, если хочешь, но (тогда уж) не когда-нибудь,а прямо сейчас»,Типа когда мне уже хреново, приди мне нагадить вместе со всеми, а не после всех.А в первую строку проигнорировали, начали со второй. Ну вроде как стихотворение Симонова «Жди меня» переводить с подстрочника без первой строчки.
«Только очень жди,
жди когда приносят грусть
желтые дожди.
Жди когда снега метут,
жди, когда жара»
Ну и перевод с подстрочника: «Мы очень ждем, когда наконец станут носить грусть (носиться с грустью?) желтые дожди. Потом мы начинаем пережидать когда снега метут, и ожидаем жары, мечтая ею насладиться…»
С первой-то строкой и беда вся…
Еленушка, напомню, что у Маршака до того как он наконец отважился ввести в сонет женщину, первая строка звучала так»Уж коль врагом мне станешь, так теперь Шекспир, пытаясь образумить «изменившего с другими поэтами» мецената гиперболической картиной — предупреждением. Дескать, вот как это будет выглядить прямо в ближайшее время.Будь не последним — это все равно происходит через условно сослахательное наклонение. Если уж хочешь быть врагом, то чур, не последним. Поэтому поспеши. У меня: (Если) хочешь меня не навидеть
Злобой не убей -в смысле оставь кусочек другим, не будь последним моим врагом, дай мне успеть ощутить, что после разрыва с тобой, все враги, даже убийцы так себе, мелочь пузатая.
Какая уж надежда на дружбу, коль «чтоб другие добили меня»?
Впрочем, вот вам подстрочник
Возненавидь же меня, если хочешь, и не когда-либо,а сейчас,
Сейчас, когда мир склонен обратиться против моих дел,
Примкни к злобе судьбы, согни меня
И не приходи как последняя потеря.
Ах! Когда мое сердце избежит этой скорби,
Не приходи в тылу (в арьергарде) побежденного горя,
Не давай ветреной ночи дождливое утро,
Чтобы оттянуть замышленное поражение.
Если ты оставишь меня, не будь последним (или последней)
из оставляющих,
Когда мелкие беды проявят свою злобу,
Но явись в общем натиске (в атаке): так я испытаю
Самое худшее, что может причинить мощь судьбы,
И прочие виды горя, которые сейчас кажутся горем,
По сравнению с потерей тебя перестанут им быть.
«At first the very worst of Fortune’s might» = «Самое худшее, что может причинить мощь судьбы».
Судьба=фортуна!? Но. Фортуна=удача, везение.
Слово «Fortune» у Шекспира 2 раза. У нас с Вами — единожды. 🙂
«Ah do not, when my heart has scaped this sorrow» = «Ах! Когда мое сердце избежит этой скорби» ???
Впрочем, я не знаток английского языка. 🙂
Во времена Шекспира Фортуна воспринималась не богиней удачи, а в сущности неуправляемой богиней судьбы. То есть она в равно такой же мере винилась и в неудачах тоже. Мощь Фортуны — значит речь идет о Фортуне -богине судьбы, а не об абстрактной судьбе как таковой. Но в современном русском этого не переведешь. Потому что Шекспировское пост-античное значение Фортуны, как высшего существа, способного карать и миловать по своей прихоти полностью у нас утеряно. Потому и считаю свой перевод именно этой строки вполне адекватным
самое худшее. что ждать могу от судьбы.
Вероятно, Вы хотите сказать, что Фортуна трактовалась по-другому.
Я же обращаю внимание на множество оттенков значения этого слова в русском языке. Отсюда — нюансы трактовок. Правомерно ли заменять фортуну судьбой, что с лёгкостью сделали и Вы и я?!
Не трактовалась, а имела, а и имеет вероятно совершенно иное значение. Существует такое направление у создателей словарей: словари ложных друзей переводчика. Подавляющее большинство слов, заимствованных языком из других языков, вскоре приобретает совершенно самостоятельное значение, порой даже противоположное оригиналу.
А вот “Ah do not, when my heart has scaped this sorrow” я бы сам дословно перевел как «Нет! (“Ah do not), when my heart has scaped this sorrow” Никогда (do not, when)мое сердце не избежит….Но эту строку. как не влияющую на общий контекст, я из своего перевода выкинут, поскольку я не граф Саутгемптом, и меня от такой рпримитивно-дурной патетики подташнивает. Подозреваю, что самого Вильяма Джоновича тоже серьезно тошнило, когда он это писал. Или он просто тупо ржал себе как лошадь, предвкушая: как же расстроится граф.
Когда жрать нечего, вряд ли будешь иронизировать…. Ну это так, к слову.
Давайте, на этом обсуждение прервём. До завтра. Надо текст «покрутить.»
Интересно, что получится. У Вас вариант интересный, но очень спорный.
«Брось меня раньше. Пусть ужас вблизи мельтешит» . — Мне ещё показалось как-то не в духе Шекспира.
Спасибо за подстрочник.
А вам спасибо за внимание, Еленушка. Мне разговор этот очень полезен и помогает ответить на ряд возникших передо мной же вопросов
Заинтересовалась вопросом. И что бы Вы думали. В Интернете нашла ещё 15 переводов и перепевок этого сонета Шекспира. Думаю, их больше.
С разным размером и рифмой.
Иногда даже абсолютно (на мой взгляд) с вольной трактовкой. 🙂
Ну про Маршака С. я молчу. Кроме него (возможно, с его «подачи») тема женщины присутствует ещё у некоторых товарищей…
Еленушка, я не думаю, я знаю. И ни один из переводов меня не устроил. В первую очередь динамикой. Почти все никак не могут отцепиться от ямба. И никто не учитывает что аглоязычный текст равного содержания примерно на 30, а порой и 35 процентов короче русского.
Меня тоже не устроили, к сожалению. И мой (скоро увидите, если «пропустят») — туда же.
Но мне, напротив, показалось что русские варианты как-то длиннее…
Ещё удивительны новые существительные, глаголы коих нет в «техническом» переводе.
Яи говорю, что русские длиннее. Потому что аглицкий язык короче на 30-35 процентов. Я своим нервическим неровным дактилем попытался как раз и сократить текст и ускорить темп. Удалось это не в полной мере, но все же мой перевод при всей его сырости значительно короче и темпераментнее хрестоматийных ямбов. А насчет глаголов и слов технического перевода — они как раз примерны. Вот вы в гугле переводили? Наведите курсор на переведенное слово, кликните правой кнопкой и иной раз вам программа предложит до десятка вариантов перевода этого слова.Поскольку вы не знаете язык — можете подбирать по контексту. А технический переводчик в контекстах не разбирается — это не его работа. Да и десяти вариантов переводаслова тоже — только два-три. Из них он выбирает наиболее употребимое. Так что оталкиваться от технических слов вряд ли верно. Слова диктует контекст. То, как вы сами поняли написанное.
Вы правы, я прогнала через автопереводчик. Механизм его работы я прекрасно понимаю. Сергей, так уж получилось, что жизнь связала меня с французским языком. 🙂 Всё же, год английский я изучала, лет десять назад. Как мне кажется, важнее «услышать» музыку стиха. Пусть даже он на другом языке. Своя мелодия есть у каждого слова. И важно, чтобы созвучно звучал русский и английский вариант. Иначе: где же Шекспир… Мне так мыслится…
Да слово диктует контекст, Вы правы. Я полностью с Вами согласна.
Строка: Аh do not, when my heart has scaped this sorrow = Ах не делайте, когда мое сердце иссушит это горе » (автоперевод) — я бы сказала: «Ах, не делайте так, чтобы сердце моё иссушило это горе.» 🙂
В последней строке :»Горе любое теперь уж – совсем ерунда.», если «теперь уж» заменить на «отныне» не будет лучше? По смыслу, вроде, идентично.
Прекрасное замечание. 🙂 Правильное.
Подумаю. Спасибо. Пока мне нравится обилие «р».в сочетании в «е».гоРЕ любоЕ тЕпЕРь ЕРунда. Ну и пожалуй, смысловой оттенок немного не тот. Что-то вроде «отныне я торжественно клянусь воспринимать любое горе стойко» От-ныне. Не от конкретного события, а от нынешнего момента. Случилось — и ТЕПЕРЬ УЖ все по барабану. Случилось — и ОТНЫНЕ я решил относиться ко всему наплевательски. Вот как то так.
А посмотрите на это с другой стороны, Сергей.
«Отныне» — веет чем-то дворянским, высокородным, английским. «Отныне Вы мне недруг, сэр-р-р…»
«Теперь же » (давайте пофантазируем) напоминает такое основательно-крестьянсткое, в духе черносотенного идеала мужика с кислой капустой в бороде: «Таперича, Матвевна, чекушечку налей…» 🙂
Вот уж чем Вильям Джонович не грешил, так это высокородностью. Его папа был мастер-перчаточник, бюргер.Даже в мэрах своего городка походмл.Но простолюдином так и остался побольшому счету. Иное дело что а Англии бюргеры вовсе не так были отделены от дворянства, как в той же России. Не помню, дали таки Вильяму дворянство за заслуги или нет, но так или иначе, изячным слогом Джоныч никак не страдал. Особенно в сонетах. Кстати, существует классический перевод монолога из Гамлета «Оленя ранили стрелой». И есть довольно известный перевод начала 20 века, эпатирующий слегка:»Козлу стрела попала в зад».Вы знаете, когда я поближе с Джонычем стал знакомиться, мне решительно стал импонировать именно второй перевод. Смоктуновский — великий мастер, но его Гамлета я решительно не приемлю. Как и интеллигентскую рафинированную истерику Гамлета-Высоцкого. Ведь Гамлет — мужлан.Раннее средневековье, даткая знать на шкурах спит,сырое мясо жрет и грабежами соседей существует.Но дело в том, что и Англия времен Шекспира была не лучше. С тех пор остался еще традиционый британский деликатес плум-пудинг. Не пробовали. Походная жратва банды рыцарей, этакая саламата по аглицки, мука грубого помола забодяженная на курдючном сале. Так это вот еще в 20-м веке аристократы и аристократки вынуждены были не только есть, но и хвалить.А я так думаю, про себя при этом дамы каждый глоток такими словами сопровождали, что не только перчаточник — биндюжник покрасмнел бы.
НУ и понятное дело, я пытаюсь осовременить перевод, то-есть сделать уравнять в восприятии современным читателя с восприятием Шекспира современниками.При этом меня (поскольку я только ступил на тропу переводов) держат те же шоры, что и вас. Все эти табу и «нельзя», что вы высказываете, они цепляются в подсознание, и приходится себя, грубо говоря, насиловать порой. Я вот вполне убежден, что в современном переводе допустимы и слэнговые слова, если они имеют широкое распространение, и вульгаризмы — вся языковая палитра. Считается, что Пушкин использовал 70 тысяч слов, таков был его словарь. А Шекспир — так тот его еще на 10 тысяч переплюнул. Но Пушкин в своем словаре не пропустил ни одного нецензурного или бранного слова. Почему же вы думаете, что Шекспир словарь на 80 тысяч слов только из цветочков составлял?
Всё это я знаю, или интуитивно догадываюсь (по некоторым моментам). Но Высоцкого Гамлет мне нравится. И у меня свои стериотипы… Расставаться с которыми не хочу. Об английском дворянстве, к примеру.
И про не слишком лицеприятное описание возлюбленной у Шекспира в курсе…
Знаете, происходит отчаянная маргинализация в литературе. Стоит ли её стимулировать? Ведь, зачастую, она искусственная. Но это тема для отдельного разговора.
А пытаюсь срифмовать перевод я, вообще, впервые.
Вы и подали идею.
Как-то всю жизнь не до Шекспира было…
Как говорится: «Он был, но на другой планете…»
«Козлу стрела попала в зад” — а это, вероятно, из народного что-то. Народ он-то не слишком выбирает словечки.
Да Вы и сами знаете, как у русских … Например, свадебные песни, прибаутки… Звучат шокирующе некоторые….
Кстати, в первоисточниках Гамлета — хрониках Сакса Грамматика — есть прелюбопытный эпизод. Король как то раз устроил принцу свою проверку на безумие. Приказал завести его в песчаные дюны и оставить одного. А навстречу послать пышную красотку, девственницу. Но Гамлет был таки не дурак. Он все понял и девицу в пустынных дюнах не тронул и пальчиком. Тут то король и поверил, что принц — слабоумный идиот.
А у Шекспира этот эпизод преобразован в линию Офелии, которой Гамлет просто оказал в любви.
Вопрос не в маргинализации или чем ином. Вопрос всегда — в чувстве меры. В целесообразности того или иног слова или приема. Я бы Гамлета ставил по этому варианту, потому что я вижу именно такого героя.В том обществе, описанном в пьесе Шекспира притворятьсябезумным большого труда не стоило. Скажешь фраз учуть поумнее чем обычно — и все считают тебя дураком. Не маргиналы, говорите?
Но чувство меры, увы, изменяло даже Пушкину. Хотя ему блестяще удавались эвфемизмы и двусмысленности, тем не менее он порой весьма примитивно использовал мат.
Ну а перевод должен проходить осовременивание. К примеру,мой перевод от современности довольно далек. Он в языке 60-х прошлого века.И над его «раскраской» еще предстоит поработать, если не поленюсь.