К чему бы ты ни пришел — читай Достоевского

Опубликовано 21.08.2025 автором Юрий Тубольцев

Я убил человека, — сказал таракан и заплакал, а потом пополз в библиотеку дочитывать Достоевского, но на всю жизнь застрял в чёрном квадрате.
Красота погубит мир, если Достоевский не докажет обратное.
Чернота спасет мир, — говорил черный квадрат.
Мы с детства в таблице разложения, и таблица умножения нас не спасет.
В детстве учил таблицу умножения, но оказался в таблице разложения.
Черный квадрат — это выкидыш современного искусства, который случайно выжил и сказал: здравствуй, мама!
Я раздавил в себе человека, — сказал таракан.
Я раздавил в себе таракана, — сказал Раскольников и вылез из черного квадрата.
Я раздвоил в себе таракана, — сказал таракан в таракане, и вылез из черного квадрата.
Тараканы спасут мир, когда воскреснут после дихлофоса.
Сомнение в выбранном пути уводит в лабиринт, чтобы там, без сомнений, заблудиться.
Летать — это к психиатру, — говорила курица.
Смеяться над другими — гнусно, смеяться над собой — искусство.
Гению надо две таблицы умножения, иначе он будет считать иначе, но где ж ее взять?
Раньше парадокс был друг гениев, теперь – гулящая демагогия.
Все люди только и делают, что борются со своими слабостями, но слабости поэтому становятся все сильнее и сильнее.
В России, несмотря на дороги и дураков, всё складывается умными путями.
Среди тысячи полезных советов обязательно найдется один вредный, за которым ты последуешь.
Борьба с собой бессмысленна. Признай своё поражение и наслаждайся победой!
(с) Юрий Тубольцев

Афоризмы про тараканьи бега

Опубликовано 19.08.2025 автором Юрий Тубольцев

В гонке тараканов главное — не обогнать соперника, а не опоздать на обед.
В тараканьей эстафете выигрывает тот, у кого больше аппетит.
На тараканьих бегах ставки принимаются не только на победителя, но и на самое эффектное падение в мусорное ведро.
Главный спонсор тараканьих бегов — производитель дихлофоса. (Пока что негласный.)
Тараканьи бега — это метафора жизни: бежишь, бежишь, а в конце все равно на кухню.
На тараканьих бегах допинг-контроль проверяет наличие крошек.
Тараканьи бега: единственное место, где аплодируют бегущим в разные стороны.
В тараканьих бегах главное — не участие, а чтобы тебя вовремя не прихлопнули.
Тараканьи бега — это соревнование, где даже проигравший получает шанс стать знаменитым (на подошве чьего-то ботинка).
Тараканьи бега: где ещё увидишь, как толпа болеет за тех, кого обычно ненавидит?
В тараканьих бегах каждый участник знает: главное не скорость, а умение прятаться в самый последний момент.
Тараканьи бега – это не просто соревнование, это искусство избегать судьбы.
В гонке тараканов нет фальстарта, но есть много путей к победе – даже через щель в стене.
На тараканьих бегах каждый знает: чем меньше ты заметен, тем больше шансов на успех.
Тараканьи бега: здесь каждый шаг может стать последним, если кто-то решит устроить генеральную уборку.
На тараканьих бегах не бывает случайностей – только инстинкты и немного удачи.
Тараканьи бега напоминают жизнь: иногда нужно просто бежать, чтобы не стать чьим-то обедом.
В тараканьих бегах финишная прямая всегда пахнет чем-то вкусненьким.
Тараканьи бега – это демократия наоборот: победитель получает все объедки.
В тараканьих бегах главное – не показать, что ты боишься тапка.
Тараканьи бега – это как карьера: сначала ползешь, потом бежишь, а в конце – прихлопнут.
На тараканьих бегах судьи самые строгие – они же и самые голодные.
Тараканьи бега: докажи, что ты не просто мебель на кухне.
В тараканьих бегах учат: даже если мир жесток, всегда есть крошка надежды.
Тараканьи бега — это не про скорость, это про выживание в суровых кухонных джунглях.
Тараканьи бега — это школа ночной ориентации: кто первым найдет щель, тот и чемпион.
Приз у тараканов — не медаль, а очередной день без тапка.
Ставки делаются не на скорость, а на умение исчезнуть в самый неподходящий момент.
Финиш не там, где лента, а в той самой щелке, что ведет к тайному запасу.
Тараканьи забеги учат: небольшой шаг в сторону иногда дороже километра напрямик.
Ставки на тараканьих забегах делаются не на скорость, а на способность правильно выбрать щель на старте.
Тренировки тараканов просты: много бегать по кругу и притворяться мебелью в решающий момент.
На трассе тараканов нет фаворитов — есть только те, кто умеет переждать уборку.
Правила тараканьих соревнований коротки и милосердны: не мешай тапку — и тапок не помешает тебе.
Тараканьи старты учат главному: иногда лучше одна хорошая щель, чем тысяча поспешных рывков.
На тараканьих гонках побеждает тот, кто быстрее всех найдет новую щель, когда старая окажется под тапком.
В тараканьей эстафете передают не палочку, а секрет, как исчезнуть в самый неподходящий момент.
На тараканьих стартах ставки делают на то, кто первым добежит до остатков сахара, а кто – до вечной темноты.
Тараканьи гонки – это урок выживания: главное не быть самым быстрым, а быть самым незаметным.
Тараканьи бега учат: иногда самый быстрый путь к успеху – это просто спрятаться и дождаться, пока все закончится.
Тараканьи бега: когда финал — это не победа, а нахождение лучшего укрытия от света.
Тараканьи бега: искусство находить мусор даже в самой опрятной кухне, где царит порядок и чистота.
Победителем на тараканьих бегах становится тот, кто первым находит способ попасть в хлебницу незамеченным.
Главное правило тараканьих гонок: вовремя уйти с дороги хозяйского тапочка.
(с) Юрий Тубольцев

Синопсис фильма «Преступление и искусство»

Опубликовано 19.08.2025 автором Юрий Тубольцев

Логлайн:
Я убил человека, — сказал таракан и заплакал, а потом пополз в библиотеку дочитывать Достоевского, но на всю жизнь застрял в чёрном квадрате.
Синопсис:
Преступление и искусство
Я убил человека, — сказал таракан и заплакал, а потом пополз в библиотеку дочитывать Достоевского, но на всю жизнь застрял в чёрном квадрате, который на поверку оказался белым кругом, внутри которого жил художник, который так же по странному стечению обстоятельств оказался тараканом, и сказал таракану таракан: Я убил человека и заплакал, а потом пополз в библиотеку дочитывать Достоевского, но…
В городе появился маньяк, тем временем молодой писатель решил написать роман про прелести большого секса и, заодно, познать эти прелести. Прочитав «Преступление и наказание» Достоевского он пишет: я убил человека. Бумажка с признанием попадает в полицию. Полиция принимает его за таракана и устраивает тараканьи бега. Молодой писатель начинает активно охотиться за девушками.
А тем временем та же самая история происходит с его двойником:
Начинающий писатель, девственник, хочет переспать с женщиной. Но наставник его предупреждает: ты никогда не станешь мужчиной. В результате сотен неудачных попыток выясняется, что наставник прав.
(с) Юрий Тубольцев

Мой первый роман и его первая строчка

Опубликовано 18.08.2025 автором Юрий Тубольцев

Я убил человека, — сказал таракан и заплакал.
(с) Юрий Тубольцев

Черный квадрат и тараканы — продолжение

Опубликовано 10.08.2025 автором Юрий Тубольцев

Черный квадрат и тараканы — продолжение
Жизнь прекрасна, пока ты прекрасен, — говорили тараканы в голове у черного квадрата.

Жизнь осмыслена лишь психиатрами, — подумали тараканы и плюнули кляксой в черный квадрат.

Мы призываем любить чёрный цвет и уважать простых вредителей, — не унимались тараканы в голове у черного квадрата.

На самом деле внутри черного квадрата живут маленькие постмодернисты, — признался Малевич психиатру.

Однажды музейный смотритель залез внутрь черного квадрата, но никто этого не заметил.

Пространство внутри чёрного квадрата обладает особым духом минимализма и свободных усатых линий, — похвалил Малевича таракан.

Требуются жильцы-интеллектуалы. В приоритете образованные тараканы, — тосковал в одиночестве черный квадрат.

На самом деле Малевич предвидел будущее и поместил внутрь квадратика симбиозную колонию авторов авангардных концепций, — художник пытался привить таракану любовь к искусству.

Здесь есть тараканы-футуристы!, — заключили студенты, рассмотрев ченный квадрат со всех сторон.

Тараканы создали арт-группу «Четырёхугольные братья» внутри черного квадрата и представили первую работу: «Контуры холста — наши горизонты».

На самом деле Малевич — настоящий таракан! — подумал журналист и написал об этом статью в газете.

Путешествие в лабиринты абстракции и микрокосмос художественного опыта совершили тараканы, поселившись в музее.

Даже в картине Малевича хаос порождает порядок, — заметил один таракан, но ничего никому не сказал.

Живопись как невидимый объект влияния на тараканов представляет собой сущий бред, — убеждали тараканы Черный квадрат до тех пор, пока он не превратился в кляксу.

Подобно маленькому городу с улицами и переулками черный квадрат — это квадрат в квадрате в квадрате.

Новый этап эволюции живописи — зарождение тараканов внутри Малевича.

Экспозиция нуждается в дезинфекции, — заключили тараканы, наблюдая за Малевичем из Черного квадрата.

Внутренний мир чёрного квадрата вмещает целые вселенные тараканов, — подумал философ, увидев себя в зеркале.

Выставочный зал или жизнь большого черного таракана? — заговорила с художником клякса внутри черного квадрата.

На самом деле таракан во мне — это символ свободного существования, — думал черный квадрат в поисках дихлофоса.

Внутри квадрата прячется сообщество работников культуры, — заявила черная клякса, заметив там несколько тараканов.

Анализ чёрного квадрата подобен культурному таракану в голове у писателя.

Взгляд сквозь поверхность черной материи открывает новые грани тараканьих бегов в голове у художника.

Выставка живых экспонатов в квадратуре современного искусства, — заключил критик, заметив тараканов в квадрате.

Тараканы поселились внутри черного квадрата и начали водить туда экскурсии.

В голове Малевича даже тараканы квадратные!

Лучший таракан-авангардист в моей голове получит награду имени Казимира Малевича, — заключил психиатр, увидев черный квадрат.

Чёрный квадрат однажды обнаружил у себя тараканов и объявил их художниками авангарда.

Тараканы устроили марафон в голове у Малевича. Так появился черный квадрат.

Черный квадрат — это зеркало, в котором живут тараканы.

Каждый занимается своим делом, и только тараканы рисуют чёрные квадраты.

К чему бы ты ни пришёл, это всегда будет мрак, — говорил таракан, забредя в центр черного квадрата.

Я тебе как таракан таракану говорю — чёрный квадрат — это наше раздавленное самоосознание.

Дороги и дураки, или дураки на дороге? — говорил чёрный квадрат, бредущий по чёрному квадрату.
(с) Юрий Тубольцев

Черный квадрат и тараканы

Опубликовано 08.08.2025 автором Юрий Тубольцев

Чёрный квадрат — это клякса, в которой завелись тараканы.
Черный квадрат – это эгрегор тараканов, которые живут в наших головах.
Из черного квадрата полезли ангелы вместе с тараканами.
Тараканы в черном квадрате – вещь неизбежная, как тараканы в голове.
Чёрный квадрат — это клякса, над которой тараканы одержали верх.
Чёрный квадрат — идеальная коммуналка для тараканов: минимализм и полная анонимность.
Тараканы в чёрном квадрате уверены, что живут в центре Вселенной.
Для тараканов чёрный квадрат — не абстракция, а тёплый угол.
Философия тараканов в чёрном квадрате проста: беги от света, жри что дают.
Чёрный квадрат — это мечта любого таракана: там никто не видит, что ты делаешь.
Тараканы в чёрном квадрате верят в Малевича как в своего бога-создателя.
Чтобы понять чёрный квадрат, нужно мыслить, как таракан.
В чёрном квадрате даже тараканы чувствуют себя концептуальными художниками.
Чёрный квадрат — это не просто геометрическая фигура, это жилой комплекс для тараканов с видом на пустоту.
Ищу нишу, сказал таракан, и нашёл чёрный квадрат.
Я стал сильнее, — сказал таракан, вылезая из чёрного квадрата.
В черном квадрате тараканы нашли свою крепость — укрытие от света и опасности.
Черный квадрат — сцена борьбы тараканов против порядка и формы.
В черном квадрате тараканы танцуют в ритме хаоса.
Невидимость тараканов в черном квадрате — их лучшее оружие в борьбе с реальностью.
Черный квадрат — это не просто картина, это тайная лаборатория тараканьих идей.
В черном квадрате тараканы пишут свою историю.
Черный квадрат — это убежище для тараканов.
В черном квадрате тараканы обретают свободу.
Черный квадрат — это зеркало, в котором тараканы видят отражение своих страхов и надежд.
Тараканы в черном квадрате — это художники, работающие в жанре абсурда и хаоса.
Черный квадрат — это полотно, где тараканы рисуют свои философские размышления о вечности.
Из черного квадрата тараканы выходят на встречу с реальностью, в которой они — главные герои.
Чёрный квадрат — укрытие для тараканов, где их мечты о свободе обретают неожиданные формы.
Черный квадрат — это не просто геометрия, это царство тараканов.
В черном квадрате тараканы устраивают симпозиумы о сути существования в условиях абсурда.
Тараканы, танцующие в черном квадрате, знают, что искусство не имеет границ, как и их жизнь.
Тараканы в черном квадрате превращают тьму в свет своих идей, наполняя пустоту смыслом.
Чёрный квадрат – это бесконечная арена, где тараканы сражаются за крупицы смысла.
Тараканы в чёрном квадрате уверены: их бег по граням картины – единственное, что придаёт смысл абстрактному миру.
Чёрный квадрат предоставляет тараканам идеальную площадку для экспериментов над реальностью, где нет правил, кроме борьбы за выживание.
В чёрном квадрате тараканы открывают, что единственная разница между тьмой и светом – это направление их движения.
Черный квадрат — это временная петля, где тараканы застряли между прошлым и будущем.
В черном квадрате тараканы находят свою музу, которая вдохновляет их на смелые выходы в свет.
Тараканы в черном квадрате — это мастера маскировки, умеющие прятаться даже от самого строгого взгляда.
Для тараканов черный квадрат — это не просто фон, а сцена, на которой разворачиваются драмы их повседневной жизни.
В черном квадрате каждый таракан превращается в философа, размышляя о смысле своего безмолвного существования.
Черный квадрат является зеркалом, в котором тараканы видят свои страхи, но не боятся остаться наедине с ними.
Когда свет проникает в черный квадрат, тараканы собираются в кружок, чтобы обсудить, как выжить в этом новом свете.
Черный квадрат – это мир, где тараканы обрели свою вселенную, свободную от света и суеты.
Тараканы в черном квадрате – это метафора наших скрытых желаний, живущих в темноте подсознания.
Черный квадрат, наполненный тараканами, – это иллюстрация того, как хаос порождает свою собственную, пусть и мрачную, гармонию.
Черный квадрат – это вечный танец тараканов.
Чёрный квадрат – идеальный пансион для тараканов: минимум пространства, максимум свободы воображения.
Твой разум – это твой собственный чёрный квадрат, населённый тараканами.
Только в чёрном квадрате тараканы могут чувствовать себя комфортно.
Если долго смотреть на чёрный квадрат, можно увидеть в нём движение тараканов.
Кто-то скажет, что чёрный квадрат ничего не значит, пока не заметит, что внутри него активно размножаются тараканы.
(с) Юрий Тубольцев

Про тараканов… в голове

Опубликовано 07.08.2025 автором Юрий Тубольцев

Про тараканов… в голове
Самые прожорливые звери — это тараканы в твоей голове.
Если ты встречаешься с девушкой, то тараканы в твоей голове встретятся с тараканами её голове и у вас может родится слон.
И в гуще тараканов в голове может оказаться белый таракан, который тебя спасёт.
После переписи тараканов в голове оказалось, что я умней.
Если в голове зашевелились тараканы, скажи всем, что это шевелятся извилины.
Тараканы в голове – не клетки организма, они не обновляются, а размножаются все больше и больше.
Клетки человека обновляются каждый год, а тараканы в голове остаются те же.
Сколько в головах людей тараканов, столько и мнений.
Я за демократию – тараканы в моей голове участвуют в решении всех вопросов.
При решении спорных вопросов учитывай голос тараканов в своей голове.
Мы с ней друг к другу подходили идеально, но тараканы в наших головах не нашли общий язык.
В любой ситуации есть щель, — говорил таракан.
Не пролезть таракану в поэты. В искусстве тараканьих тем нету.
Найдёшь лазейку — не стань тараканом.
Щель — это неправильный выход, если ты не таракан.
Станешь тараканом – жизнь даст трещину.
Тараканы не селятся в доме, где нечего кушать.
Если попал в тупик, не становись тараканом и не ищи щель.
Не корми тараканов в голове информационными отбросами.
Не суди о голове по тараканам в ней.
Никогда не соглашайся с тараканами в своей голове.
Обиды в голове превращаются в тараканов.
Не думай, что если станешь тараканом, не будешь никогда и нигде застревать.
Не дай тараканам в голове сделать перепланировку мозга.
Когда общение превращается во взаимное переползание тараканов, переходи на чтение книг.
Мир – это сумма щелей и трещин, — говорил таракан.
Перелепи тараканов в голове в извилины.
Не спрашивай у таракана, где выход.
Не страшно, когда в голове много тараканов, страшно, когда таракан один – ты сам.
Если тараканы в голове не разбегаются в разные стороны, их совокупность может заменить тебе интеллект.
Кому-то не хватает мозгов, а кому-то — тараканов в голове.
Мозга нет, им притворяются тараканы в голове.
Полюби тараканов в своей голове, и они превратятся в светлые мысли.
Сразу не поумнеть, для начала набей голову хотя бы тараканами.
Лучше, чтобы в голове жили тараканы, чем иметь пустую голову.
Тараканы в голове могут съесть твою личность.
Дай таракану фонарик, он возомнит себя светлячком.
Таракан не будет раздавлен, если он раздавил тапок в себе.
Твой человек – это не значит идеальный, это значит ваши тараканы одной породы.
Каждый считает, что в его голове все тараканы белые.
Тараканы из головы шахматиста упали на шахматную доску и побратались с фигурами противника.
Фальшь в книге виден сразу. Тебе что, тараканов в голове не хватило?
Тараканы в голове решили, что я буду гением. Пусть памятник ставят не мне, а тараканам.
Я открыл створку в свою душу, но ни одна умная мысль не пришла, зато тараканов в голове стало больше.
Лиса поймала Колобка, но у него оказались тараканы в голове.
Тараканы в голове преуспевали, добивались и радовались, но мозги оказались дырявыми и тараканы выпали.
Тараканы в голове притворяются изюмом.
Я уже миллионер в голове, мои тараканы там заживут!
При получении Нобелевской премии тараканы в моей голове мне сказали, что это они сделали меня гением. Ставьте памятник моим тараканам.
Я уже миллионер в голове, мои тараканы там заживут!
У шахматиста в голове не тараканы, а шахматы, которые постепенно превращаются в тараканов.

Перед тем, как раздавить таракана, я представил себя на его месте и раздавил таракана в себе, а таракан представил себя на моем месте, и раздавил меня в себе.
Таракана, который раздавил себя в себе, никто не раздавит.
Таракана, который раздавил в себе таракана, все равно можно раздавить.
Если в душе трещина, в нее сразу заползают ее тараканы.
Тараканы нашли в ИИ щель, и теперь и у искусственного интеллекта тараканы в голове.
Лучше тараканы в доме, чем в голове.
Тараканы начинают с головы.
(с) Юрий Тубольцев

Золотые удила

Опубликовано 02.08.2025 автором Юрий Тубольцев

Александр Сигачёв, Юрий Тубольцев

Золотые удила
Музыкальная пьеса по мотивам произведений Юрия Тубольцева: «Удивительные приключения Хрюнек».

Действующие лица и исполнители:
Человек театра
Петрушка
Ванюша
Марфуша, (жена Петрушки)
Хрю-Хрю
Хря-Хря
Цыган Мор (Черноморд)
Первый медбрат
Второй медбрат
Бес Сатанинский
Двое слепых
Первый шут
Второй шут
Хозяин кафе
Странник
Старец
Действие происходит: Первое представление — в клинике Склифосовского
Второе представление – в районе Пицунды.
В сцене бесовского шабаша Сатана, ведьмы, кикиморы болотные, упыри, лешие, бесы, колдуны, дьявольщина безобразная и уродливая и всякая другая нечисть…

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Больничная палата в московской клинике для душевно больных. Пациенты больничной палаты сидят присмиревшие. Цыган Мор ходит из угла в угол в ускоренном темпе, резко останавливается у стены, пристально смотрит на нее…
ЦЫГАН МОР (Вскрикивает, и начинает скрести штукатурку ногтями.) Так вот вы где заховались!.. Вот вы где, как собаки порылись свинопузики, ухорылики, Марфуники-хрюники!.. А ну-ка, выходи по одному на свет безбожный из-под штукатурки!.. Я покажу вам Кузькину-Марфускину мать!.. Я сразу обратил на вас внимание: туда-сюда вас и в самую Красную Армию!.. Будете знать, как от меня, цыгана Мора под штукатурку прятаться, свинушата-корешата!..
Ты, Марфуша-Парнуша выходи первая, и становись сюда!.. (Указывает место рядом с собой.) Стоять, императрица японская!.. Смотри мне прями в глаза!.. — В глаза мне, — говорю, — смотреть не мигая!.. Я — твой японский Бог!.. (Хихикает.)
Выходите и вы, свинухи-лопухи, знаменитости японские – мандарины-королевичи — Хрю-Хрювичи и Хря-Хрявичи!.. Становитесь вот здесь, напротив матушки вашей – Марфуши, японской императрицы!.. (Указывает рукой место с другой стороны от места для Марфуши.)
Смотрите у меня (грозит пальцем), ни шагу туда или сюда (показывает рукой в разные стороны), стоять рядом со мной, как лист перед травой-отравой!.. Сейчас я на глазах вашей матушки Марфуши буду делать вам по очереди порку-закупорку!.. (Хихикает.) Кнутовище у меня всегда с собой. И не сметь царапаться! Будете знать, как от меня под штукатурку прятаться!.. (Стучит по стене двумя кулаками, громогласно восклицает.) Исаак, Саак, ак, рак, мак, дурак!.. Палас, палас, палас, транс!.. Абра, абра, абракадабра!.. (Быстро шагает по палате из стороны в сторону, останавливается у стены, плюёт на неё, угрожает кулаками, говорит громко.) Как вы смели-мели-ели-ли-и, — прятаться, ховаться, надо мной смеяться!? Ну, будет вам по ушам-шам-ам!.. Будет вам по пятакам, по пирогам, ирогам-рогам-огам-гам-ам!.. (Топает ногами… На сцене появляется Бес Сатанинский.)
БЕС САТАНИНСКИЙ (Обходит цыгана Мора вокруг несколько раз, внимательно осматривает его с ног до головы, хихикает, обмахивает своё сатанинское рыло кисточкой от своего хвоста, заливается свистящим смехом, переходящим в хрюканье.) Ну, ты даёшь, цыган Мор!.. Ах, ах, ха, ха, ха-а-а!.. Хрю, хрю, хрю, хрю, хрю!.. Меня самого Беса Сатанинского до слёз рассмешил… Ай, да, Мор Моревич!.. Ай, да сукин же ты сын!.. Ни дна тебе, ни покрышки!.. Ну, ты же и деловар!..
(Снова заливисто смеётся, свистящим и хрюкающим смехом. Цыган Мор прижимается спиной к стене. Медленно опускается на пол. Садится на корточки. Прикрывает свою чёрную физиономию ладонями, словно желает, таким образом, спрятаться от Беса Сатанинского.)
ЦЫГАН МОР (Лепечет еле слышно) Абра, абра, абракадабра!..
БЕС САТАНИНСКИЙ (Так же садиться на корточки, смотрит на цыгана Мора в упор, говорит с издёвкой.) Ты как сюда попал, псих?!
ЦЫГАН МОР (Продолжает шептать.) Абра, абра, абра…
БЕС САТАНИНСКИЙ (Грозит цыгану кисточкой от своего хвоста и шлёпает ей по глазам цыгана.) Ты мне давай вермишель на уши не вешай, Мор-Моревич, стукач-стукачевич!.. То, что ты неизлечимый псих, я давно за тобой замечаю, но не до такой же степени, чтобы в этом столичном авторитетном доме штаны на полу протирать?..
ЦЫГАН МОР (Шепчет заикаясь.) Да я… да мы… да вот мозги мои малость пошаливать стали, с тех пор, как по мозгам мне здорово надавали…
БЕС САТАНИНСКИЙ (Хихикает) Подумал бы ты своей неосвещённой головой, кому ты такую вещь отливаешь, а? Я же тебя насквозь как рентгеном просвечиваю, а ты мне чего отморозить решаешь? Ты что же вздумал от меня психушкой отмазаться, а? Черноморд ты эдакий, хрен огородный!..
ЦЫГАН МОР (Говорит извинительным тоном.) Извини, Ваше бесподобное темнейшество!.. Что же мне оставалось делать, если меня вокруг обложили, словно волка на охоте. Надо же мне было где-то перебиваться в лихие дни, которые на мою голову сыпятся не так, как манна небесная, а как страусиные яйца… Я на базаре за один час всего лишился. В этот злополучный день я на рынок на особой элитной телеге приехал, запряжённой парой гнедых. А в телеге той я на базар всё своё народное добро привёз, чтобы выгодно его сбыть на нашем знаменитом, блошином рынке и, озолотившись, съехать в самое дальнее зарубежье… На чудесный остров… Скупить его и жить, как султан или знаменитый мандарин… Но люди в моём родном отечестве непредсказуемы… До сих пор у меня в ушах звенит Царь-колок… Как же они меня пинали!.. Боже, как жестоко, бессердечно они меня бутсали во все лопатки!.. (Плачет…) Вот и пришлось мне сюда запроситься, чтобы в этой тихой бухте отдышаться маленько…
А заклинания свои я просто так выкрикиваю, для пущей важности… Что в этом особенного, брат, Бес Сатанинский?.. Покуражусь я тут маленько, да и сбегу отсюда при первой возможности. И снова стану твоим слугой, хоть и бесполезным…
БЕС САТАНИНСКИЙ (хихикает и хрюкает) Ну ты же даёшь дрозда, Мор-Моревич!.. Я уже начинаю подумывать: не пора ли уже тебя за такие заслуги перед самим Дьяволом, рога тебе поставить, а?.. Думаешь, не пора еще?.. Не хватает выслуги лет?.. Так ведь у нас всё в наших руках: раз! и готов рог промеж глаз!.. (Хихикает до хрюканья) Как ты сам-то на это дело смотришь?
ЦЫГАН МОР (Явно смутившись) А не велика ли мне честь будет, Бес Сатанинский? Сам посуди… Я ведь теперь стал уж не такой резвый вояка. Распатронили меня подчистую сапогами и ботинками. Бутсали меня изрядно, оставили один только камуфляж, да и тот пропечатанный каблуками так, что уже не сведётся ничем: ни мазями заморскими, ни припарками, ни примочками… (Распахивает на своей груди рубаху, показывает рубцы, всхлипывает…)
БЕС САТАНИНСКИЙ (Перестаёт обмахиваться своим хвостом с кисточкой, говорит с сочувствием.) Ладно, ладно, чего уж там; свои нелюди сочтёмся… (Спрашивает у цыгана) А Марфушку и двух её хрюнек ты куда заховал, так что даже и мне это неведомо?..
ЦЫГАН МОР (Отвечает с повышенным чувством гордости.) Извини, Бес Сатанинский, что не успел тебя осведомить. Марфушку с двумя её хрюшками я надёжно упрятал в Пицунде, в одном из ущелий, неподалёку от озера Рицы. Там у меня маленькая пекаренка имеется, мой старший сын ей заведует, хачепури производит тамошним туристам на продажу. Так Марфуша и её детки хрюши муку для той пекарни мелют…
БЕС САТАНИНСКИЙ (Не скрывает своего удивления.) Да ты, как я вижу, даже меня преуспел. Мои бесенята своим сатанинским трудом сами себе на хлеб промышляют, не заковывая рабов в цепи… А хлеб твой старший-то сын сам выпекает или как?..
ЦЫГАН МОР (Отрицательно машет головой.) Нет, Ваше темнейшество, в пекарне Маруся и Дуся парятся, а сын мой только доставляет готовые хачепури в торговые палатки и деньги от продавцов получает…
БЕС САТАНИНСКИЙ Ну, ты же, как я погляжу, и хваткий, Мор Моревич!.. Хочется и мне самому поглядеть на твоё хозяйство, и своим бесенятам показать… Через денёк-другой я вызволю тебя отсюда, и ты мне покажешь свою кавказскую пекарню… О побеге не помышляй, я сам всё улажу…
ЦЫГАН МОР (улыбается) Премного благодарен, Ваше темнейшество, за отцовскую заботу обо мне…
В палату входят два медбрата в белых халатах, один из них держит шприц с приподнятой к верху иглой.
ПЕРВЫЙ МЕДБРАТ (говорит с улыбкой) С кем это вы, товарищ Мор Моревич ведёте тут мирную беседу… Со стенами что ли?.. Твои однополатники уже отдыхают…
ЦЫГАН МОР (растерянный) А вы сами-то что, или не видите нашего почтенного гостя?..
ВТОРОЙ МЕДБРАТ (Делает цыгану укол.) С каким это гостем ты беседуешь?.. Может быть с самим царём Салтаном?..
ЦЫГАН МОР (Сильно сморщился от укола.) Да вот он и гость, что перед вами-то стоит, кисточкой от своего роскошного хвоста обмахивается… Не прикидывайтесь, что вы его не видите…
ВТОРОЙ МЕДБРАТ (Берёт цыгана Мора под руку.) Пойдем, дорогой, ляжем на кроватку, да и отдохнём маленько… А этот почтенный гость, господин с роскошным хвостом пусть подождёт, ему торопиться некуда…
ЦЫГАН (сопротивляется) Вот ещё чего надумали: отдыхать меня отправить!.. Мне отдыхать ещё не хочется… Я должен своего гостя с честью проводить, как полагается…
ДВА МЕДБРАТА (Решительно берут его под руки, ведут к кровати, говорят в один голос.) Поговорили, дорогой товарищ, пора и отдых знать… Отдыхать, отдыхать и ещё раз отдыхать…
ЦЫГАН МОР (Обращается к Бесу Сатанинскому.) Сам видишь, Бес Сатанинский, рад бы тебя проводить со всеми почестями, да мёдбратья не пускают…
БЕС САТАНИНСКИЙ (Уходит, говорит на ходу.) Не переживай, Мор Моревич, всё будет, как нельзя лучше… Отдыхай на здоровье, за моё почтение… Скоро мы с тобой на воле встретимся…
ЦЫГАН МОР (Укладывается на ночлег с помощью двух медбратьев, которые для надёжности привязывают его к кровати и уходят.) Ну, что ж не так уж и плохо. Видно мне и сегодня отдыхать придётся по полной программе…

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Занавес опущен. На авансцене встречаются два слепых: оба в чёрных очках, но один с алюминиевой палочками в руках, второй – с бамбуковой тросточкой.
ПЕРВЫЙ СЛЕПОЙ (Обращается ко второму слепому.) Привет, дружище, я еще издали узнал тебя по стуку твоей бамбуковой тросточки…
ВТОРОЙ СЛЕПОЙ Привет, брат, и я тебя узнал по стуку твоей алюминиевой палочки…
ПЕРВЫЙ СЛЕПОЙ Ты ничего не слышал: куда подевался знаменитый на всю Москву цыганский барон Мор Моревич?..
ВТОРОЙ СЛЕПОЙ Обижаешь, брат, чтобы я да не слыхал… В институте Склифосовского барон отдыхать изволит, после грандиозного побоища на блошином рынке …
ПЕРВЫЙ СЛЕПОЙ (смеётся) Э-э-э!.. Дорогой мой, устарела твоя информация… Барон ещё позапрошлой ночью покинул свой временный приют, и в одной из многочисленных конюшен крутого московского олигарха умыкнул пару знаменитых вороных коней, и, к тому же, прихватил с собой золотые удила, чемодан с драгоценностями и роскошную бричку венецианской работы…
ВТОРОЙ СЛЕПОЙ Да бьюсь об заклад, что враньё всё это… Сам посуди: как бы он смог смыться из Москвы с такими громоздкими эксклюзивами, это просто немыслимо, нереально…
ПЕРВЫЙ СЛЕПОЙ Ты что, в натуре, моим авторитетным сведениям не доверяешь, век воли не видать…
ВТОРОЙ СЛЕПОЙ Да не в обиду я тебе сказал об этом, но просто удивлён масштабом и тонкостью этого неслыханного дела. А что у тебя имеются достоверные факты?..
ПЕРВЫЙ СЛЕПОЙ Я эти факты выдаю из первых рук. Я сам лично доставил Мору Моревичу по указанию самого Беса Сатанинского бронированную фуру, и вывез барона вместе с его добром за пределы Москвы и Московской области. Под Орлом меня сменил Витька Башкат…
ВТОРОЙ СЛЕПОЙ Теперь узнаю твое дело по подчерку… И куда же теперь Барон рванул когти?..
ПЕРВЫЙ СЛЕПОЙ Мор погнал через Крым к Черноморскому побережью Кавказа. В этих краях должен состояться грандиозный «Форум дураков», организованный международной ассоциацией клоунов, шутов, фокусников, акробатов-трюкачей, парапсихологов, всякого рода гадалок, белых и чёрных магов с участием юмористов и шоу-звёзд эстрады… Вся эта бесовщина собирается в одном месте и в одно время не случайно; туда же, в те злачные края уже направил свои копыта сам Бес Сатанинский. А у всякой бесовщины такое правило заведено: куда один, туда и все остальные… Так что ожидается там форум совершенно фантастический, космический…
ВТОРОЙ СЛЕПОЙ Так это почитай наступил конец всему Кавказу, это уж, как пить дать…
ПЕРВЫЙ СЛЕПОЙ Это ты верно сказал. По сути дела, так оно всё и должно случилось… Когда собираются истинные сатанисты все разом и в одном месте, то происходит нечто сверхъестественное. Это и должно было произойти по закону природы, при событии такого масштаба, как Вселенской «Форум дураков».
ВТОРОЙ СЛЕПОЙ Наверняка это будут аномальные события первой величины…
ПЕРВЫЙ СЛЕПОЙ Слово аномалия к этим событиям неприменимо. К аномалиям современные люди порядком попривыкли, и сжились с ними душа — в душу. Более подходит к этому наваждению новое понятие «Глобальный шок», о котором предсказывали покойница Ванга и ныне ещё здравствующий Михаил Горбачёв. В своей глобальной идее «Шоковой терапии» Горбачёв указывал место, где «Собака порылась», и вот теперь люди приткнулись вплотную к этому чудовищному захоронению – двадцать лет спустя…
ВТОРОЙ СЛЕПОЙ Ну, а лично ты на этом деле, хоть маленько, нагрел руку?..
ПЕРВЫЙ СЛЕПОЙ Ну, ты братан, даёшь, — такие вопросы мне задаёшь!.. Ты сам-то, — как думаешь?.. Что я даром восемь дней пахал, как папа Карло. Вот и напахал сорок «кусков» — зелёными и три пригоршни золотых монет… (Похлопывает рукой по своей суме.) Слышишь звон: одна золотая монета не звенит, а у двух – звон не такой!..
ВТОРОЙ СЛЕПОЙ (Криво улыбается.) А можно и мне похлопать по твоей суме?! (Первый слепой задумывается.) Да ты не бойся, братишка, — не сглажу…
ПЕРВЫЙ СЛЕПОЙ (Подставляет свою суму второму слепому.) Ладно, так и быть: постучи!..
ВТОРОЙ СЛЕПОЙ (Легонько стучит по суме, приставляя к ней своё чуткое ухо.) Послушай, брат, хочешь — верь, хочешь – не верь, но тебя обули, как Чебурашку — конкретно. Век мне воли не видать… Лопухнулся ты очень даже натурально… Золотишко твоё деревянное…
Напиливают из чёрного тяжелого дерева пятаки наподобие свинячьих пятачков, прижигают штампы и обмакивают в расплавленное золото…
ПЕРВЫЙ СЛЕПОЙ (Отнимает свою сумку из рук второго слепого.) Не лапай, не купишь!..
ВТОРОЙ СЛЕПОЙ (Достает из своего кармана свой деревянный золотой дает своему приятелю.) На!.. Я тебе даром такой золотой дарю, как другу. Его я заработал по более простому делу… А для друга мне не жалко. Прибавь мой один деревянный золотой к своим трём пригоршням золотых и будь счастлив!.. А я пошёл, некогда мне с тобой язык точить, дело у меня срочное…
ПЕРВЫЙ СЛЕПОЙ (Хватает на рукав своего собеседника.) Нет, постой, давай ещё побазарим!.. Я на твоих глазах пробу сниму с твоего золотого и с моих золотых. (Пробует на зуб монеты.) Ну, что ты в натуре, гонишь пургу!.. Мои монеты золотые, а твоя, действительно — подделка…
ВТОРОЙ СЛЕПОЙ (смеётся) Ну, конечно, твои деревяшки, разумеется, золотые. Ты не только лопухнулся, дружище, но ты к тому же ещё и упрямый, как ишак!.. Эх, ты, а ещё слепой называется… Я пошёл, а ты – будь счастлив со своими деревянными золотыми монетами…
Слепые уходят за кулисы в разные стороны. Занавес поднимается.
На сцене декорация ресторана гостиницы «Вдали от жён» на фоне Кавказских гор. На переднем плане указатели: «На Теберду», «В Красную Поляну». За одним столиком на веранде сидят два шута, за вторым – странник с рюкзаком за спиной и в изрядно потрёпанной одежде. Странник сидит тихонько, пьёт чай со своими сухарями. Шуты ведут себя развязано: пьют компот из общего термоса по очереди, громко разговаривают, поминутно спорят и ругаются…
ПЕРВЫЙ ШУТ (Отпил компота из термоса, громогласно обращается ко второму шуту.) Сатана меня дёрнул согласиться с тобой: добираться в Гагры на «Форум дураков» не поездом Москва-Сочи через Туапсе, а на перекладных — через Теберду и Красную Поляну… Все ботинки расшиб, ноги стесал и «наградился», за этот непутёвый подвиг, «прострелом» в мою поясницу…
ВТОРОЙ ШУТ (Вырвал из рук первого шута термос с компотом, пьет с жадностью.) Как погляжу я на тебя, да, как тебя послушаю: каким Дуремаром ты был, таким Дуремаром ты и остался!.. Почему ты даже не заикаешься о том, что нас вышибли из поезда по твоей милости, и нам ничего другого не оставалось, как добираться на перекладных… У меня на ногах все пальцы расшиблены в кровь… Это ведь твоя идея держать со мной пари, что ты доедешь из Москвы до Гагры без билета, зайцем… Ничего себе, заяц нашёлся!..
ПЕРЫЫЙ ШУТ (Кричит, словно его ошпарили крутым кипятком.) Да, да, да! Пари было бы у меня в руках, если бы, если бы и, ещё раз, если бы, — ты не настучал на меня проводникам!.. И я ещё терплю тебя и пью с тобой компот из одного термоса!..
ВТОРОЙ ШУТ (При этих жестоких словах своего попутчика сильно поперхнулся компотом, забрызгал своего коллегу с ног до головы жеваными ягодами от компота, вскочил с места, хлопнул ладонью по столу, закричал с предельно нервным возбуждением.) Ах ты фрукт, хрюк твою такую мать!.. Где у тебя доказательства моего стукачества, а!.. Я требую фактов без всякого промедления!.. Иначе, иначе … (Лихорадочно ищет глазами последний, самый веский аргумент в споре; схватил термос, взметнул его над головой, заливая всё вокруг себя соком, цвета спелой вишни…)
ПЕРВЫЙ ШУТ (Поднял обе руки, создавая глухую защиту своей забубённой головы; говорим вкрадчивым голосом осаждённого в своей плохо укреплённой крепости.) Косвенные факты – пожалуйста: то, что ты сейчас взбесился и орёшь на меня, забрызгал мне мой новый клоунский костюм вишнёвым компотом и покушаешься на мое здоровье и на саму мою жизнь!.. Это неопровержимо доказывает истинность моего обвинения… Твоё бешенство неопровержимо доказывает, что ты невольно раскрылся, как перезрелый банан…
ВТОРОЙ ШУТ (Не унимаясь, схватил своей левой рукой своего коллегу за бабочку на его шее, и, оттянув её до отказа, прошипел…) Это не прямые улики. Если у тебя нет больше фактов, то я тебе не завидую. Сейчас я посмотрю, как ты умеешь держать свою непутёвую головку!..
ПЕРВЫЙ ШУТ (Отвечает на угрозы спокойным тоном.) Я знаю, что ты дурной до нет возможности, но я даже в такую минуту готов осыпать своего обидчика лепестками от цветов и охлаждать его пыл прохладным душем. Ты хочешь новых неопровержимых фактов, ты их получишь. Ответь мне: чего это ради, контролёры начали рыться в огромной картонном ящике на третьей полке, в котором я преспокойно почивал под всяким тряпьём!? Явно по чьей-то наводке… Ясно, что этим, — ты хотел выиграть у меня пари!..
(К столику клоунов поспешно подошел хозяин кафе и стал между ними…)
ХОЗЯИН. Эй, уважаемые господа, зачем шуметь, слушай!.. Пусть от шума только молодое вино и брага бродит!.. Я опасаюсь, что от вашего крика в моих бурдюках всё вино скиснет!.. (Усаживает скандалистов по своим местам, ходит вокруг стола, поёт и пританцовывает.)
Когда я родился на свет, —
Дал вина мне старый дед,
И с тех пор всю жизнь мою –
Я вино как воду пью!..

Припев:
Вай-вая, вай-вая, вай-вая, вай, ай, вай!
Ай, ай-вая, ай, ай-вая, ай, ай-вая, вай, ай, вай!..

Если б я не пил вино,
Я б засох давным-давно,
Даже бочка без вина, —
Рассыхается до дна!..

Припев:
Вай-вая, вай-вая, вай-вая, вай, ай, вай!
Ай, ай-вая, ай, ай-вая, ай, ай-вая, вай, ай, вай!..

Так сказал мне старый дед:
«Я даю тебе совет, —
И в веселье, и в беде:
Пей вино всегда, везде!..

Припев:
Вай-вая, вай-вая, вай-вая, вай, ай, вай!
Ай, ай-вая, ай, ай-вая, ай, ай-вая, вай, ай, вай!..
(Все присутствующие начали вместе с хозяином пританцовывать и подпевать ему на припеве…)
И с тех пор, Вай! Боже мой, —
Я бурдюк ношу с собой…
Скажет смерть мне: «Помирай!..»
В дурдюке мне будет рай!..

Припев:
Вай-вая, вай-вая, вай-вая, вай, ай, вай!
Ай, ай-вая, ай, ай-вая, ай, ай-вая, вай, ай, вай!..
ПЕРВЫЙ ШУТ (Обращается к хозяину.) А что, любезный, как насчёт вина для нас, в знак примирения и в твою честь!..
ХОЗЯИН (Довольный улыбается.) Думаю, что по кружке доброго вина вам для начала будет впору…
ВТОРОЙ ШУТ А не маловато будет, уважаемый, для полного удовольствия?!
ХОЗЯИН Э-э-э!.. Зачем обижаешь, дорогой? Я ведь, кажется, вам русским языком сказал: «Для начала…». Ну, а к стопке блинов, само собой, еще по кружке нацежу вам доброго вина…
ПЕРЫЙ ШУТ А у нас на Руси, только после третьей кружки к блинам притрагиваться дозволено… (Обращается ко второму шуту.) Верно, что ль я говорю?.. (Взглянул на грузина и вежливо прикрыл свою улыбку своей ладонью.)
ХОЗЯН (Улыбается, довольный очень хорошими запросами клиентов.) Хорошо, дорогой, как скажите. Значит, мы поступим так: по три кружки – до блинов, и по три — после!.. так будет с вас?
ШУТЫ (Словно сговорились, ответили в один голос) Вот это совсем другой разговор!.. Обязательно, даже ладно будет!..
Все кружки, наполненные до самого верха игристым вином, без промедления, были поставлены на стол. Шуты без долгих размышлений опорожнили по одному бокалу вина.
СТРАННИК (Встал из-за соседнего стола и обратился к шутам с жалобной просьбой.) А что, братишки, не угостите ли вы меня?.. Душа горит у меня со вчерашней выпивки, голова моя раскалывается, стучат молотки в висках и в темени…
(Шуты долго вопросительно смотрели на странника, как на опасного конкурента, пробормотали что-то невнятное и дружно выпили по второму бокалу и взялись — за третьи…)
СТРАННИК Я вот прослышал, что вы добираетесь до Пицунды своим ходом… А я пришёл только что оттуда, и то, что я там увидел, братишки, меня привело в неисправимое уныние… Так уж вы, может быть, пособили бы мне это уныние сгладить в сердце моём… (Первый шут молча пожертвовал свою кружку с вином назойливому незнакомцу, второй шут последовал его примеру.)
СТРАННИК (Без промедления опорожнил одну кружку.) Кажись, маленько полегчало. Теперь послушайте, любезные вы мои, что я расскажу вам. (Он уселся удобнее, и начал свой рассказ.) В одном горном ущелье, в районе Пицунды, в непроходимых зарослях ежевики и шиповника, я случайно наткнулся на крохотную конура, скрытую от человеческих глаз. В ней ютиться женщина с двумя малыми поросятами, которые разговаривают человеческими голосами… Поверите ли вы мне или же нет, но вот вам крест святой, что не вру я … (Он достал из-за пазухи крест и поцеловал его в знак верности своих слов.)
ВТОРОЙ ШУТ Может быть, тебе это только померещилось?!
СТРАННИК (Говорит обидой в голосе.) Я в здравом уме, а просто врать вам у меня нет резона…
ПЕРВЫЙ ШУТ (Обращается ко второму шуту.) Не перебивай человека, видишь, он волнуется. Согласись, что дело это возникает в этих местах неспроста. Я, к примеру, таких поросят на своём веку не встречал… Дай человеку высказаться…
СТРАННИК (Отпил вина из второй кружки. К беседующим подсел и хозяин кафе, он также стал внимательно слушать рассказы странника.) А дело выглядело, братья мои любезные, так… В горах быстро темнело, взошла яркая Луна. Я хотел уже было укладываться на ночлег под кустом шиповника, как, вдруг, совсем рядом увидел эту убогую хижину. Ночь была теплая. Дверца в хижине распахнута настежь, внутри горела керосиновая лампа, и мне было видно и слышно всё, что там происходило. Женщина, измождённая непосильной работой, позже я узнал, что она в этой неволе от темна и до темна, молола муку для своего рабовладельца, и жила она впроголодь. Женщина укладывала своих поросят спать и долго разговаривала с ними. Они её спрашивали, а она им отвечала. (Странник сделал паузу, и отпил вина от своего бокала.) Вы, верите ли мне, или же нет, люди добрые, я так и обезумел, когда услыхал их беседу…
В зале гаснет свет. На сцене хорошо видна хижина, освещённая лучом прожектора, словно ярким лунным светом. Один из поросят обратился к женщине с вопросом.
ХРЮ-ХРЮ (говорит с прихрюкиванием, но внятно и толково) Мама, расскажи нам сказки.
МАРФУША (говорит ласково) Хорошо, хорошо, детки мои милые, детки мои любезные, я продолжу вам рассказывать вчерашнюю интересную историю…
ПОРОСЯТА (Загалдели в один голос) «Нет, нет, — это слишком длинная история. Ты расскажи нам маленькую легенду о распятии, затем мы станем задавать тебе вопросы, а ты будешь отвечать…»
МАРФУША Хорошо, хорошо, милые мои детишки, слушайте эту маленькую легенду, которую мне рассказывал мой папа, когда я была совсем маленькая… Однажды одно распятие превратилось в дерево. Потомки этого дерева со временем образовали лес. Легенда гласит, что, если люди будут плохо молиться, лес этот может обратно превратиться в распятия…
ХРЮ-ХРЮ Мама, похоже, что для нас уже наступило такое время. Здесь, где мы теперь живём, растут такие жестокие колючки, как терновый венец у Иисуса перед распятием…
МАРФУША Сынок, тебе не стоит омрачать себя такими мыслями, мы попали сюда по злой воле Цыгана Мора, и я верю, что скоро наступит наше освобождение…
Однажды поросенок нашел хрюзантем и побежал показывать его мишке и зайчику.
— да это же ромашка! – сказал зайчик
— угу, тут ромашковый мед делают, — подтвердил мишка
— ничего вы в цветочках не понимаете! – сказал поросенок и пошел искать другие хрюзантемы…
ХРЮ-ХРЮ Мама, а у ветряных мельниц есть пятачок?
МАРФУША Пятачок есть только у поросят, а у мельниц – кРЫЛО…
ХРЮ-ХРЮ Если бы у меня было два пятачка, я бы умел летать?
МАРФУША А при чем здесь пятачки?
ХРЮ-ХРЮ Но, ведь у мельниц есть кРЫЛЬЯ, и у птиц есть два кРЫЛА и потому они летают…
ХРЯ-ХРЯ А почему у людисят рыла, а не пяточки?
МАРФУША Хрюшкасятами они не вышли, потому что они людерылые товарищи …
ХРЯ-ХРЯ Мама, почему я людинке говорю хрювет, а он не здоровается?
МАРФУША Сынок, людинки просто улюлюкают, они не умеют разговаривать.
ХРЯ-ХРЯ Так неужели людисята не понимают, что, раз они живут в зверюшкопоху, то им надо хрюкать?
МАРФУША Людисята думают, что они живут в людипоху.
ХРЮ-ХРЮ А почему людиньи говорюкают?
МАРФУША Когда-нибудь людисята захрюкают.
ХРЯ-ХРЯ Почему же говорюши не умеют хрюкать?
МАРФУША Хрюкать людисят жизнь заставит…
ХРЮ-ХРЮ Мама, почему люди пятачки считают мелочью?
МАРФУША У людисят пятачки не в цене, поэтому людиньи как были с носом, так с ним и останутся…
ХРЯ-ХРЯ А растения хрюкают?
МАРФУША Они всегда молчат…
ХРЯ-ХРЯ Так, значит, они хрюкают молча…
ХРЮ-ХРЮ А где мне найти пхрюнцессу?
МАРФУША Для начала, тебе необходимо самому стать пхрюнцем … Милые мои деточки, теперь вы мне прочитайте свою сочинения, и мы будем гасить свет, уже поздно, пора спать, Нам утром рано вставать, молоть муку – от зари и до зари…
ХРЮ-ХРЮ Мама, вот только сегодня я кое-что сочинил. Вот послушай:
«Аленький цветочек подушился. Но ведь цветы не должны пользоваться духами! – возмутилась гуляющая по лугу девочка. Времена меняются, – возразил аленький цветочек, — и с новой силой заблагоухал духами…»
Или вот еще одно моё сочинение: — Цветок улыбнулся и обнял травинку. Вокруг росла клубника… «Может быть, мы сорняки?» – спросила травинка.
«Сорняков не бывает, бывают глупые люди!» – ответил цветок и потянулся к солнышку…

А вот послушайте ещё одно моё собственное сочинение:
Однажды мой брат Хря-Хря нашел хрюзантем, и побежал показывать его мишке и зайчику.
— Да это же ромашка! – сказал Зайка.
— Угу, тут ромашковый мед делают, — подтвердил Мишка.
— Ничего вы в цветочках не понимаете! – сказал Хря-Хря, и пошел искать другие хрюзантемы…
ХРЯ-ХРЯ Брат Хрю-Хрю, хватит с тебя рассказов. Теперь моя очередь рассказывать, а ты послушай:
«Прилегла сороконожка,
Призадумалась немножко,
Начала она вставать,
Да и шлепнулась в кровать!..»

Или вот ещё послушайте-ка, что я сочинил:
«Накрашу солнышку реснички,
Надену радугу на него,
Сплетая солнышку косички, —
Нет краше солнышка моего!..
ХРЮ-ХРЮ Теперь моя очередь прочитать, а вы послушайте:
«Цветок улыбнулся и обнял травинку. Пошел дождик. Вдруг рядом встал человек с зонтом…
— Зачем люди закрываются от дождя своими зонтиками? Они же не вырастут, – удивилась травинка…
Цветок улыбнулся, обнял травинку. И они потянулись к дождику…»

А вот ещё послушайте, что я сочинил:
«Снежок улыбнулся и обнял льдинку. На дворе было лето.
— Хочешь зиму? – спросила льдинка.
— Нет, с тобой любая погода – хороша! – ответил снежок.
ХРЮ-ХРЮ Мама, можно мне рассказать ещё одну историю…
МАРФУША Хорошо, сынок, расскажи, но только пусть это будет последняя история…
ХРЮ-ХРЮ Цветок улыбнулся и обнял травинку. Рядом росла другая травинка, её цветок почему-то никогда не обнимал. Вокруг было много цветков, но ей нужен был именно этот цветок.
А он… А он обнял другую травинку… Цветок улыбался, когда обнимал эту, другую травинку. Но только не её… А этой травинке было очень обидно…
МАРФУША Послушай, Хрюник, что это ты всё нам рассказываешь легенды о любви, рано тебе ещё об этом думать… А теперь дети спать, спать, спать! Очень рано утром надо нам вставать…
(Марфуша закрыла дверцу в хижину и погасила свет…)
Конец второго представления

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Занавес опущен. На авансцену выходит человек театра.
ЧЕЛОВЕК ТЕАТРА (Обращается к зрителям.) Мне, как человеку театра не позволительно предвосхищать события, которые должны будут развиваться на этой сцене. Но нет правил без исключения и я решил воспользоваться этим исключением для пользы дела.
Петрушка вместе со своим сыном Ванюшей насушили на дальнюю дорогу сухарей и пустились в странствия, в надежде отыскать и освободить Марфушу вместе с её милыми поросятками Хрю-Хрюшей и Хря-Хряшей…
У Ванюши за спиной мешок с сухарями, а у Петрушки – большой горб на спине от тяжкого труда на новых господ. Путникам повстречался старец… Впрочем, вам лучше самим всё дальнейшее увидеть, и услышат на этой сцене.
Человек театра поспешно уходит за кулисы. Занавес поднимается. В центре сцены стоит одинокая берёза. К берёзе с разных сторон приблизились ветхий старец и Петрушка с Ванюшей.
ПЕТРУШКА (Снял свой колпак для приветствия почтенного старца.) Здравия вам и многое лета, почтенный человек!..
СТАРЕЦ (Ответил на приветствие низким поклоном.) И вам желаю здравствовать!.. Сослужите, ради Христа, мне милостыню, люди добрые…
ПЕТРУШКА (Достал у Ванюши из походного мешка пригоршню сухарей, подал старцу.) Вот, отец, тебе сухариков. Размочишь их в родниковой воде, да и скушаешь…
СТАРЕЦ (Принял подаяние с поклоном.) Добре, добре, Петрушка, — защитник, кормилец и поилец на земле русской!.. Спаси Христос! Вы своим последним куском со мной поделились. Чем же мне вас наградить, за вашу доброту? Проси, Петрушка, чего хочешь!..
ПЕТРУШКА Да, что же я у тебя стану просить, у старого человека? Хотелось бы мне трубку такую иметь, чтобы её ни табаком набивать не надо было, не раскуривать, — чтобы само собою всё делалось. Так ведь нет же у тебя такой диковинной трубки…
СТАРЕЦ Добре, Петрушка. Иди своей дорогой будет у тебя в кармане такая трубка. Но ты должен понять: если где встретишь Кривду и не выправишь её, — трубка твоя больше никогда не раскурится… А Кривды теперь на Руси столько стало, что Боже упаси!.. Правда не желает более мириться с Кривдой, уличает её во всех злодеяниях и подаёт на неё в суд. Но сам Сатана помогает Кривде и посылает на суд адвокатов от дьявола. И любое дело Правды адвокаты от дьявола так искривляют на суде, что от Правды только пух и перья летят на все четыре стороны. Суды проходят при закрытых дверях и адвокаты от дьявола защищают Кривду с таким успехом, что, несмотря на все злодеяния Кривды, ей воздают хвалу, честь и славу, а у Правды прямо в здании суда срывают одежды и оплёвывают её с головы до ног… После этого, руки у Правды заковывают в наручники и отсылают по этапу на каторгу. Вдобавок ко всему, людей, сочувствующих Правде, собирающихся у здания суда, жестоко избивают дубинками… В это время Кривда и все сатанисты пребывают в великой радости и устраивают такие шабаши, что Земля ходуном ходит…
ПЕТРУШКА Скажи мне, почтенный человек, где в эти дни проходит самый большой шабаш?
СТАРЕЦ Вся нечистая сила собирается ныне в районе Пицунды на «Форум дураков». Есть опасения, что от этого сатанинского сборища – Небо может обрушиться на Землю… (Сказал это старец, попрощался и пошёл своей дорогой.)
ПЕТРУШКА Так, так… Вот ведь дело-то, каким концом оборачивается. Может быть, я и самого Цыгана Мора на этой шабашке обнаружу, и все счёты с ним сведу… (Извлёк из своего кармана трубку, она сама собой задымилась.) Знатная трубочка теперь у меня имеется. Спасибо доброму человеку за такой стоящий подарочек. Однако же нам надо поторапливаться на Кавказ, приостановить дьявольское безобразие — «Форум дураков». А то ведь, если не исправить эту Кривду, то, чего доброго, трубка моя погаснет и никогда не раскурится больше… (Петрушка уходит за кулисы вместе с Ванюшей).

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ
Вечерний бесовский карнавал вокруг большого кострища в самом разгаре. Шабаш в ущелье Кавказских гор набирает чёрную магическую силу. Ведьмы, колдуны всех мастей, сатанисты и дьявольщина безобразная и уродливая -неистово отплясывают вокруг кострища с факелами — под всеобщий хохот, свист, топот, крики, вопли, визг, хрюканья и улюлюканья… Пляски сопровождаются лязгом железа, грохотом барабанов, душераздирающим треском трещоток.
В самый разгар бесовского разгула появились Петрушка и Ванюша.
ПЕТРУШКА Вот, Ванюша, выходит тут нам с тобой работы немало. И самой время нам за дело приниматься…
ВАНЮША А что же мы с тобой вдвоём сможем с ними сделать?..
ПЕТРУШКА Двое-трое, не то, что один… Слушай меня внимательно. Ты спрячешься с одной стороны под этим кустом, что растёт около берёзы, а я – с другой стороны. Сейчас я раскурю свою знатную трубку и прилажу её на берёзе, как можно выше. Сатана любит приходить на огонёк. Как только он потянется своими лапами за моей раскуренной трубкой, ты накинешь ему петлю на хвост, а другой конец верёвки быстро привязывай к берёзе. А я, тем временем, начну его дубасить своей дубинкой наотмашь и крест на крест, как колдунов в старину били… И ты не робей, а вот этой рогатиной со всей силой ширяй Сатане под бока…
ВАНЮША А что, если вся эта нечистая сила шабашников услышат его вопли и накинуться на нас… Тогда, пожалуй, нам с тобой несдобровать…
ПЕТРУШКА Ты, самое главное, ничего не бойся Ванюша: наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!.. За таким бесовским шумом и гамом, который здесь сейчас твориться, никто ничего не услышит… (Петрушка раскурил свою трубку, стал на плечи Ванюши, повесил трубку на берёзе, как можно выше, и они притаились за кустом…)
САТАНА (Заметил светящийся огонёк и подошёл близко к берёзе.) Что это за чертовщина такая на кустах светиться и дымиться? Кто-то охотиться, что ли вздумал в наших заповедных глухих краях, — хрюк их в такую мать!..
Потянулся своими копытами за трубкой, а достать её не может. Ванюша подкрался сзади и накинул Сатане удавку на хвост, а другой конец верёвки быстро привязал к берёзе… Тут Петрушка принялся за дело: начал своей дубинкой квасить Сатане рыло, а Ванюша изо всех сил ширял его рогатиной в лохматые бока. Рад был бы Сатана вырваться и убежать, куда глаза глядят, да хвост его крепко-накрепко привязан к берёзе. Пометался, пометался Сатана из стороны в сторону, да так и пришлось ему нечистый дух испустить и сквозь землю провалиться. Только остался висеть на стволе берёзы его огромный хвост с кисточкой.
ВАНЮША (Кричит радостно.) Смотри, смотри, папа Петя, вслед за Сатаной и вся нечистая сила сквозь землю разом провалилась. Словно их здесь и не было вовсе!..
ПЕТРУШКА Так уж повелось у нечистой силы: куда один, туда и все скопом устремляются… Да туда им всем и дорога заказана. Отошла им честь на Руси гулять!.. (Снял Петрушка с берёзовой ветки свою заветную трубку. Огонёк в трубке хорошо разгорелся.) Вот видишь, Ванюша, трубочка наша и с огоньком знатным и с дымком ароматным. Выходит, что мы Кривду хорошо выровняли… Надо теперь нам с тобой маменьку твою отыскать с двумя твоими братьями. Чует моё сердце, что они где-то здесь поблизости в неволе удерживаются… (На сцене появляется Марфуша с двумя поросятками…)
МАРФУША А вот и мы, — тут, как тут!.. (Кинулись все родные друг другу в объятия, после долгий разлуки…) От пляски бесовской рухнула наша хижина и мы с детушками выбрались на свет Божий и скорее стали пробираться к дороге через колючки. А тут вот и вас встретили… Господи, радость-то, — великая какая!..
ПЕТРУШКА Потом всё нам подробно расскажите, а сейчас будем наших малых хрюшек очеловечивать… Благо, что золотое стремно я всегда и везде ношу при себе. (Петрушка произносит волшебное цыганское заклинание.) Абра!.. Абра! Абракадабра!.. (Дотронулся до поросят золотым стремном, и они сразу же обратились в красивых, статных деток… Радости не было конца: все обнимались, пели и танцевали от такого необыкновенного счастья!.. На сцену вышли все актеры. Все хором исполняют песню «Счастье петь»
Счастье петь в краю родном,
С милыми встречаясь…
Мы танцуем и поём,
Под берёзкой-раем!..
Вы поверьте нам, друзья, —
Под берёзкой-раем!..

Всех мы в гости позовём,
Петь, плясать мы станем,
Хорошо в краю родном,
Даже под кустами…
Вы поверьте нам, друзья,
Рай нам – под кустами…

Не оставят нас в беде,
Люди, — нам помогут…
Дом построят в один день
Труженики Бога…
Вы поверьте нам, друзья, —
Труженикам Бога

Мы танцуем и поём,
Под берёзкой–раем…
Счастье петь в краю родном,
С милыми встречаясь…
Все в весёлый круг, друзья,
Веселитесь с нами!..
Конец спектакля

Мечта балеруна

Опубликовано 31.07.2025 автором Юрий Тубольцев

Стану я балеруном и выйду на сцену,
Посмотрите, товарищи, на супермена!
Стану я балеруном и выйду на сцену,
Посмотрите, товарищи, на супермена!
Стану я балеруном и выйду на сцену,
Посмотрите, товарищи, на супермена!
Стану я балеруном и выйду на сцену,
Порву все пуанты и нервы всем!

Стану я балеруном и выйду на сцену,
Плевать, что фигура не идеал!
Стану я балеруном и выйду на сцену,
Под скрежет зубов вытанцую всё зло!

Стану я балеруном и выйду на сцену,
И пусть надо мной хохочет партер,
Стану я балеруном и выйду на сцену,
Развею миф, что танец – не мой конек!
Развею миф, что танец – не мой крест!
Посмотрите, товарищи, на супермена!
Танцевать – это главный мой интерес!
(с) Юрий Тубольцев

Дыра в душе

Опубликовано 27.07.2025 автором Юрий Тубольцев

У меня навязчивая мысль, что я не колобок, а бублик, — пожаловался колобок психиатру.
— Но так оно и есть, — сказал психиатр и выгрыз в колобке дырку, поскольку был очень голоден.
А после колобка пришла лиса. – Я не ем колобков, доктор, что мне делать?
– Но теперь это не колобок, а бублик, — сказал психиатр и дал ей попробовать колобка, который стал бубликом.

Лиса, вкусив подобие сие,
Сморщила нос и молвила в сомненье:
«Не знаю, что за чудо-зелье,
Но где ж в сем бублике то услажденье,
Что чуяла я в запахе лесном?
Он вроде круглый, вроде и с дырой,
Но вкус не тот! И дух не тот совсем!
Уж лучше б, доктор, был передо мной
Тот Колобок, что с песенкой ушел,
Чем этот Бублик — жалкий произвол!»

Тут Доктор, усмехнувшись в ус седой,
Ответил ей: «Эх, Лисонька, мой друг!
Ты видишь лишь снаружи, но постой,
Позволь я объясню тебе сей трюк.
Важней не форма, а самовнушенье!
Коль Колобок себя вообразил
Другой фигурой, значит, в том решенье
Лежал его душевный мир и пыл.
А я, как врач, помог лишь осознать
Себя иным, чтоб прежним больше не страдать.
Но суть осталась та же, дорогая!
И если Бублик этот невкусён,
Лишь оттого, что, поедая,
Ты видишь в нём лишь Колобка, пленён
Ты образом, что был тебе знаком.
Всё дело в восприятии твоём!»

Мораль же басни такова проста:
Не верь глазам, но верь своим словам.
Ведь часто мы, меняя имена,
Не можем суть постичь, что скрыта там.
И лечим души, форму лишь меняя,
Забыв, что важен внутренний покой.
И даже Бублик Колобком бывает,
Когда в него мы верим всей душой!
(с) Юрий Тубольцев

Дубль со смыслом

Опубликовано 26.07.2025 автором Юрий Тубольцев

Ответить

Кирилл целовался с главной героиней фильма.
Дубль 2.
Кирилл целовался с главной героиней фильма.
Дубль 3.
Кирилл целовался с главной героиней фильма.
Дубль 4.
Кирилл целовался с главной героиней фильма.
Дубль 5.
— Сколько еще дублей? – спросил у режиссера Кирилл.
— Не знаю, сколько надо! – ответил режиссер.
Кирилл целовался с главной героиней фильма.
Дубль 6.
Кирилл целовался с главной героиней фильма.
Дубль 7.
Кирилл целовался с главной героиней фильма.
Дубль 8.
Кирилл целовался с главной героиней фильма.
Дубль 9.
— Сколько еще дублей? – спросил у режиссера Кирилл.
— Не знаю, сколько надо! – ответил режиссер.
Кирилл сделал главной героине фильма предложение.
— Стоп! Снято! – обрадовался режиссер.
— А я по-настоящему сделал предложение! – объяснил Кирилл.
— Если ты актер, у тебя все по-настоящему! – засмеялся режиссер.
А главная героиня фильма убежала.
Кирилл растерянно посмотрел ей вслед, чувствуя, как сердце бьется в груди. Вся съемочная площадка погрузилась в гул оживленных голосов и смеха, но его мысли были только о ней. Он вдруг понял, что в этот момент, несмотря на множество дублей и шутки режиссера, его чувства оказались искренними.

Прошло несколько минут, и главный режиссер подошел к Кириллу, улыбаясь.
— Ну что, Кирилл, как тебе эта сцена? — спросил он.
Кирилл вздохнул, поправил волосы и посмотрел на режиссера.
— А я по-настоящему сделал предложение, — признался он. — И мне кажется, это было честно.

Режиссер улыбнулся еще шире.
— Ну, если ты актер, у тебя все по-настоящему! — и они вместе рассмеялись.

Тем временем главная героиня, которая все это время стояла чуть поодаль, почувствовала, что сердце ее колотится сильнее обычного. Она быстро собрала свои вещи и решила уйти, чтобы дать Кириллу время подумать.

На улице, под яркими огнями съемочной площадки, она повернулась на мгновение и улыбнулась, понимая, что иногда самое важное — быть честным с собой и чувствами. А Кирилл, заметив ее исчезновение, понял — это был не просто съемочный дубль, а момент, который он запомнит навсегда.
(с) Юрий Тубольцев

Роман из одного слова

Опубликовано 25.07.2025 автором Юрий Тубольцев

Ответить

— Что за «бзди»?
— Я хотел сказать «бди!».
— Нет, у вас роман из одного слова – бзди!
— Это редактор все испортил! Он поправил!
— Это Ваш роман и Ваш редактор! Вы несете ответственность за ваше «Бзди!».
— Но у меня было «Бди»!
— Там бзди!
— Сам ты бзди!
— Сам бзди!
— Я пойду к другому издателю!
И писатель отправил издателя в игнор.
И издатель отправил писателя в игнор.
Но спустя неделю, оба вдруг почувствовали пустоту.
Писатель задумался: «Может, в этом и есть смысл?»
Издатель задумался: «Может, я слишком строг?»

И вдруг они оба одновременно осознали:
Никогда не стоит отвергать случайность.
Может, именно в случайных решениях и кроется успех!
И они вместе выпустили серию книг, под названием:
«Бди, и не бзди!»
(с) Юрий Тубольцев

Василий Геронимус О поэтической абсурдософии Юрия Тубольцева

Опубликовано 23.07.2025 автором Юрий Тубольцев

Ответить

Василий Геронимус о поэтической абсурдософии Юрия Тубольцева

Василий Геронимус

СИЛЛАБО-ТОНИКА И ВЕРЛИБР: КАКИМ МОЖЕТ БЫТЬ (ИЛИ НЕ БЫТЬ) ТРЕТИЙ ПУТЬ? О ПОЭТИЧЕСКОЙ АБСУРДОСОФИИ ЮРИЯ ТУБОЛЬЦЕВА

1. Об исторических корнях абсурдософии

В подлунном мире, вероятно, ещё не родился пиит, который мог бы стать вне своей эпохи. Даже «искусство для искусства» Фета, намеренно отторгнутое от сиюминутного потока истории, явилось как своего рода обратная реакция чистого художника на всё что творилось в ту далёкую пору в России и в мире.
Будучи рождён в такой-то день и такое-то число, поэт в той или иной степени становится заложником своей эпохи, даже если не воспроизводит её реалий (да простит мне читатель некоторый филологический сленг!).
Так, наш современник Юрий Тубольцев — творец стихов и афоризмов — рождён не в классическую эпоху, когда царил Пушкин, а в новую эпоху, когда средой общения человека со множеством себе подобных стал компьютер. Можем ли мы себе представить, например, Пушкина за компьютером? Конечно, можем, потому что кудрявый гений африканского происхождения — или по меткому выражению Аполлона Григорьева, наше всё — поэтически вездесущ. Иное дело, что Пушкин, родись он сегодня, а не вчера или позавчера, был бы уже другим Пушкиным или другой — новой — гранью своего вездесущего существа.
В своё время эллинскую лиру вытеснил станок Гутенберга, всемирно известного изобретателя печати. Со времён Пушкина и значительно ранее человечеству стали доступны тексты, размноженные типографским способом и рассчитанные на «чтение глазами», тогда как в сладостной эллинской древности стихи воспринимались на слух. Нам всем хорошо известно, что поэзия исполнялась на лире, музыкальном инструменте, историческую память о котором хранит лирика — род литературы, существующей на бумаге испокон веков. Всё это общеизвестно. Удивительно, однако, то, что от текста — устного или письменного — зависит смысл. Так, хотя бы в первом приближении, лира, которая подчас услаждала слух участников застолий, способствовала пиршественному экстазу (не случайно Пушкин называет лиру «грешный дар судьбы»), а бумага в принципе располагает к усидчивости и «вчитыванию». Разумеется, никакой бумажный текст не детерминирован только что употреблёнными словами и лира может взывать к задумчивости, а не только к пляске, но смысловые поля сладостной лиры эллинов и современной лирики (некогда перешедший с пиров на бумагу) всё-таки разительно различны! Текст влияет на смысл.
Поэтому неудивительно, что пребывание Юрия Тубольцева во множестве измерений компьютера влияет на смысл его стихов, хочется добавить — и на смысл его афоризмов. Не случайно, что стихи нашего современника Юрия Тубольцева, работающего в пространстве компьютера, позиционируются самим автором как абсурдософия (остроумный термин, изобретённый самим автором). Что такое София? Это дословно мудрость. Например, философия — это любовь к мудрости. Эллинский корень — фил означает любовь. Но чуть только речь заходит об интернете, всякая философия становится до известной степени философией абсурда.
В самом деле, интернет — или его средоточие — компьютер — это такая палка о двух концах. С одной стороны, интернет — безусловный кладезь знаний. С другой стороны, он средоточие абсурда и детище глобализма. Что такое глобализм? Это эпоха, пусть и колоритной, информационной свалки всего, что накоплено человечеством за многие века и даже тысячелетия в письменном виде. Интернет — это своего рода универсальный корпус текстов или даже гипертекст — друг Софии (=мудрости). Так, например, в огромном интернете, по которому можно бесконечно гулять, легко умещается вся бывшая ленинка, нынешняя РГБ. Но с другой стороны, весь этот бесконечный мир знания явственно отдаёт абсурдом (а вовсе не тем академическим серьёзом, которого мы могли бы ожидать). Ведь нынешний мир, равнозначный эпохе интернета и компьютера, крайне эклектичен, пугающий пёстр. И в нём Дашкова, сочинительница современных детективов, легко сосуществует рядом с Пушкиным — классиком отечественной литературы. Разве это не абсурд!? Вот почему творческая ниша (или, точнее, одна из творческих ниш), в которой (в которых) работает Тубольцев, поименована самим поэтом как абсурдософия. Впрочем, абсурд интернета не сводится к одной только эклектике, он поэтически вездесущ.
Вот маленький шедевр поэтической абсурдософии Тубольцева:

404
Опять не найдена любовь.
Мне пишут: нет такой страницы.
Я набираю wwwновь и wwwновь…

В чём здесь ядро гениальности (говорим если не об окончательно явившейся гениальности, то о её зачатке)? В том, что компьютерные символы здесь не утилитарны, а смыслоразличительны.
Любовь обитает в тех таинственных весях, в которых теряется разум. И всё же она — любовь — по-своему остаётся объектом сознательного поиска, а не только томных вздохов.
Вот этот странный статус-кво, это таинственное равновесие между безумием и разумом определяет пребывание любви в смысловом поле интернета (а не только и не в первую очередь) в его техническом устройстве.
Здесь, извечный поиск, который неутомимо ведёт пытливое сердце, неотделим от современного компьютера. И Пушкин, живи он в компьютерную эпоху, вероятно ввёл бы некоторые свои чаянья в поисковое окно интернета, тогда как ранее — у самого Пушкина -они связывались — с гербарием в случайной книге — с символом иной, давнопрошедшей эпохи: «Цветок засохший безуханный/ Забытый в книге вижу я» — пишет Пушкин, в мечтах дорисовывая того и ту — обладателей забытого в книге цветка.
О да, любовь — это материя, которой извечно дышит мир, но в разные эпохи она осмысляется разными способами. У Пушкина воссоздана особая — иррациональная — прелесть увядания, у нашего современника — некий сердечный пароль, личный код, в поисках которого человек может часами скитаться по просторам интернета.
Взыскательный читатель, возможно, возразит: как же можно сравнивать Тубольцева и Пушкина, явления глубоко различного масштаба? Однако во вселенной существуют признаки поэта, которые едины и не измеримы литературной табелью о рангах. Поэт, так или иначе, связан со своей эпохой и независимо от своего масштаба. В аналогичном смысле, констатация того, что Пушкину и Тубольцеву с рождением дано по две руки и по две ноги (так уж устроено природой), не звучала бы как некая клевета на поэтическую святыню, как дерзкая напраслина, против которой горячо возражал пушкинский Сальери: «Мне не смешно, когда фигляр презренный / Пародией бесчестит Алигьери». Но от Пушкина не убудет, если под его поэтической сенью пребывает и наш современник — Тубольцев. То обстоятельство, что люди устроены анатомически одинаково, нисколько не оскорбит нашу память о великом поэте. И нет ничего ненормального, что на него чем-то похож наш современник.
…Если быть педантически точным (и скучно пунктуальным), электронный сборник стихов, в котором опубликована лирическая миниатюра Юрия Тубольцева о любви и интернете, называется не «Абсурдософия», а «Заабсурдье». Это слово на уровне флексий (т.е. прибавок к корню) образовано аналогично таким словам, как, например, подсознанье. Только если подсознанье — есть иррациональная изнанка сознанья (своего рода антимир ума), то заабсурдье, напротив, являет собой некую таинственную изнанку абсурда, где теплится — мерцает — неистребимый разум. Едва ли найдётся читатель, который будет оспаривать прямую преемственную связь между абсурдософией и заабсурдьем.
Всё вышесказанное свидетельствует: поэт — и заложник своей эпохи, и её творец, её соавтор. Недаром Юрий Тубольцев на этих страницах выступает как дитя эпохи интернета, которое смело выбежало на поэтическую сцену.
Странное сближение абсурда и мудрости делают Юрия Тубольцева современным классиком. В качестве классика творец абсурдософии обращён к тем величинам, с которыми связывается прошлое человечества. В качестве нашего современника, способного по новому пересоздать то, что миру уже известно, Тубольцев соединяет мнимые противоположности, обитающие в пространстве интернета.
Миновала эпоха Просвещения, подарившая человечеству Декарта и Канта, а также — множество других служителей Разума, обладателей величавых париков. Прогремел XX век, давший миру Беккета и Кафку — гениев Абсурда. (Кафка, как мы знаем, родился в XIX веке, но литературно возблистал в XX). И вот в XXI веке является поэт, наш современник, который — не без помощи компьютера — воспринимает Абсурд и Разум как некое двуединое существо. Не случайно одним из мест обитания Юрия Тубольцева является заветное Заабсурдье. (Разумеется, речь идёт о компьютере не как о техническом устройстве, а как о семиотическом поле современности).

2. О месте поэта в кругу эпохальных споров

Выше было довольно сказано о зависимости поэта от эпохи. Где проходит та или иная фаза исторического времени, там раздаются эпохальные споры. И едва ли поэт может быть к ним безучастен.
Так, Пушкин, порой занимая умудрённо уклончивую позицию, — «Два века ссорить не хочу», — всё-таки участвовал в литературных баталиях «Арзамаса» и «Беседы» — двух литературных обществ, вызванных к жизни эпохой. Говоря упрощённо и схематично, «Беседа» была консервативно-патриотическим проектом, тогда как «Арзамас», напротив, приветствовал европейские новшества в русской поэзии.
И подобно тому, как Пушкина — особенно раннего — практически невозможно понять вне контекста современных ему литературных баталий, наш современник, Тубольцев, фактически является участником одного из старых, но не утративших своей свежести литературных споров. (Да простит мне читатель некоторый экскурс в смежную область или своего рода вольное переключение от текста к контексту).
Юрий Тубольцев (не только в физическом смысле слова) живёт в такую эпоху, когда едва ли не все — и поэты и читатели — вглядываются в будущее, пытаясь угадать, куда же пойдёт русская поэзия — в сторону верлибра или силлабо-тоники? У каждой из сторон в эпохальном споре имеются свои аргументы, которые, конечно, немыслимо изложить исчерпывающе…
Стихотворный размер несёт в себе смысловую нагрузку. Так, в русле учения известнейшего специалиста по русскому и европейскому стиху, Михаила Гаспарова две строки — строка Лермонтова, с одной стороны, и Пастернака с другой — сходны по значению. «Выхожу один я на дорогу» — написал Лермонтов, подразумевая и скалистые извивы своей судьбы, а не только горную тропу. И спустя примерно столетие Пастернак сказал: «Гул затих — я вышел на подмостки». Подобно пути ввысь у Лермонтова, подмостки у Пастернака, означают не только приспособление для актёров, но и трагическую сцену, на которой разворачиваются события судьбы поэта. Дорога — судьба-восхождение — вот что сближает Пастернака с Лермонтовым. Не надо договаривать, что пятистопный хорей, которым написаны обе великие строки, ведёт едва ли не к их окончательной унификации, пусть они исходно принадлежат различным авторам. Их смысловая общность подкрепляется метро-ритмическим путём. Считая ударные и безударные слоги, можно усомниться в том, что перед нами именно хорей. Однако в том, что у Лермонтова и Пастернака единый метро-ритмический рисунок, усомниться трудно. Вот это единство метра и смысла потенциально ведёт к тому, что русская (да и мировая!) поэзия представляет собой гипертекст, написанный в соавторстве множеством людей, чья индивидуальность теряется, становясь частью крупного целого. Так, к примеру, уже нет Пастернака и Лермонтова по отдельности, а есть единое представление о кремнистом пути поэта. Или о некоторых трагических подмостках, где разыгрывается всё та же неутешительная пьеса.
Учитывая так же то, что силлабо-тоника заунывно повторяема, как удары маятника или ход часов, становится понятен в современном мире запрос на верлибр. «Колокольчик однозвучный утомительно гремит» — писал Пушкин. Для иных сторонников верлибра утомительно гремит и силлабо-тоника в своём нынешнем виде.
Чтобы перестать утомительно греметь, русская поэзия должна высвободиться из прокрустова ложа силлабо-тоники, — коллективно убеждены сторонники верлибра. Впрочем, встречаются и другие аргументы в его пользу. «Задолбала силлабо-тоника» — порой говаривала Людмила Вязмитинова, — знакомый автору поэт. Причём вместо «задолбала» она использовала более крепкое слово.
Однако существует — пусть и не всегда выговаривается — не менее мощный аргумент в пользу силлабо-тоники. Дело в том, что слоговая структура русского слова и главное, присущая ему система ударений очень располагает к силлабо-тонике. И это поразительно! Силлабо-тоника — это исходно европейское снадобье, распространившиеся в России лишь в XVIII веке, в столетии европеизации, начатой Петром и продолженной Екатериной. Но фактически роль силлабо-тоники в России была двойственной. Слоговая и ударная структура русского слова (система ударных чередований) способствовала не только литературному импорту. Она позволяла обрусить европейский метр, в результате чего русская поэзия стала частью поэзии всемирной…
Вдобавок хочется заметить, что сторонники силлабо-тоники сегодня подсознательно опасаются отколоться от русской поэтической традиции. Они втайне желают стоять на одной полке с Пушкиным или хотя бы оставаться приблизительно рядом с ним, тогда как верлибр фактически требует с футуристическим радикализмом «сбросить Пушкина с парохода современности». Некоторые нынешние авторы к этому морально не готовы и настроены плыть на одном пароходе с Пушкиным (пусть и в разных каютах). Согласитесь, читатель, и у друзей силлабо-тоники имеется свой резон!
Взыскательный читатель заметит: помилуйте, помимо верлибра и силлабо-тоники существует множество других размеров. Что на это ответить? Разумеется, размеров не перечесть; их не только два. Но, к примеру, верлибр находится на границе поэзии и прозы, как «Чёрный квадрат» Малевича в изобразительном искусстве знаменует границу живописи и графики. В «Чёрном квадрате» почти нет цвета. Если же переходить с языка живописи на язык поэзии, то верлибр содержит минимальный (но от того не менее загадочный) ритм. А силлабо-тоника — наиболее последовательное средоточие регулярных чередований ударных и безударных слогов. Таким образом, всё то бесконечно многое, что существует между последними крайностями — к их числу относится силлабо-тоника и верлибр — описывается как совокупность творчески самостоятельных градаций между двумя полюсами поэзии, такими как силлабо-тоника и верлибр.
Третьим путём идёт наш современник Юрий Тубольцев. Главной единицей его поэзии (и афоризмов) является слово — смысл — жест — поступок. Приведём параллель из классики: «Ура, наш царь! так! выпьем за царя» — пишет Пушкин об Александре I. Восклицание «Ура!» — это не слово с конкретным (или отвлечённым) лексическим значением. Это скорее факт моторики поэта, за которым кроется его умонастроение, его сокровенный образ мыслей. Наконец, произнести тост за царя — это даже не столько слово, сколько речевой жест или некий вербальный поступок. В Пушкинском контексте «Ура, наш царь!» — это не столько высказывание, сколько волеизъявление.
Пример из Пушкина показывает, что ритмический потенциал русского слова относится не столько к тексту, сколько к речевому поведению. И Тубольцев, в частности, благодаря своей приверженности к эстетике компьютера, совершает путь от ритмики слова к речевому поведению — вот третий путь между верлибром и силлабо-тоникой. Поэтику поведения невозможно полностью уложить в прокрустово ложе «правильного» размера, но в то же время она сохраняет свою ретроспективную связь с силлабо-тоникой в своего рода причинно-следственной цепочке: слово — ритм — жест — поступок.
С поэтикой (и семиотикой) поступка у Тубольцева связываются параллельные его стихам афоризмы. Они существуют не столько в надменной эстетической самодостаточности произведения, сколько в живой естественности бытийного потока…
Тубольцев пишет:

Если тропа ведёт в тупик, значит через пару лет
на ее месте будет дорога .

Как и всякий афоризм, двустишие Тубольцева наделено качествами, в принципе родственными силлабо-тонике. К ним относятся звонкость, упругость и компактность. (Пусть даже формально поэт избегает регулярного чередования ударных и безударных слогов).
Иной поборник верлибра резонно возразит: а собственно почему верлибр не может быть ритмичным? Конечно, может!.. Но в этом случае он будет нести в себе скрытую силлабо-тоническую инерцию, как бы ностальгировать по силлабо-тонике с извечно присущим ей сочетанием повторений и чередований в области ритма.
Неудивительно, однако, то, что и Тубольцев периодами всё-таки уходит от силлабо-тоники. Ведь его авторское кредо, как уже частично отмечалось, заключается не в том, чтобы буквально возродить старую-добрую силлабо-тонику, наследие минувших двух-трёх столетий, а в том, чтобы подыскать классическому метру современный эквивалент. Вот почему Тубольцев как автор афоризмов заметно тяготеет к ритмизованной прозе, связанной с силлабо-тоникой сложным и опосредованным путём.
Очевидно, что наш современник в качестве единицы ритма избирает не столько ударный/безударный слог, сколько слово-смысл-жест, т.е. выход слова в сферу социального поведения человека.
Так, в приведенном афоризме Тубольцева угадывается игра синонимов: тропинка и дорога. Параллельно вспоминается русская идиома «путь-дорога» с её явным ритмическим потенциалом. Поэтому и всё двустишие автор весело отчеканивает. Это, с позволения сказать, ритмическое веселье смыслоразличительно. Автор склонен сдобрить подразумеваемую мораль («Кто ищет, тот всегда найдёт») весёлой остротой парадокса. Он заключается в том, что жизненный тупик может быть по-своему плодотворным как объект преодоления.
Художественная интуиция побуждает Тубольцева не ограничиваться моралью, но находчиво пошутить-поиграть с читателем. В точном смысле слова ритм афоризма у Юрия Тубольцева образуют смыслы, а не слова как таковые.
По-своему закономерно, однако, то, что Тубольцев ищет хлёсткому и задорному смыслу вербальный ритмический эквивалент. Ведь где смысл, там и слово…
И более того, свои афоризмы Юрий Тубольцев порой склонен обыгрывать в стихах, т.е. подбирать смыслу как таковому словесный эквивалент. В стихотворении «Все дороги сходятся» поэт пишет:

Все дороги сходятся,
А потом расходятся,
Чтобы вновь сойтись…

Здесь поэт приятно обманывает читательское ожидание (обмануть, оказывается, можно и приятно!): расставание оборачивается встречей.
Творческая неожиданность (а не игра смыслов, присущая афоризму) присутствует и в концовке произведения:

Но куда бы ты ни шёл,
Стремиться надо ввысь…

Если в процитированном афоризме Тубольцева присутствует игра смыслов, то из его стихов горячо изливается сила слова как таковая. Из условной авторской модели путей-дорог логически не следует, что стремиться надо ввысь. Но вот это отсутствие логической (или утилитарной) мотивации взлёта и составляет творческую неожиданность лирического финала. Он не из чего не вытекает, он сам по себе — и это прекрасно! Любопытно, что отсутствие логически обязательной связи между дорогой и стремлением ввысь выражается у Тубольцева в ядре, в нутре слова: причудливые корневые чередования в словоформах сойтись и шёл подкрепляют внешнее несовпадение и внутреннее соответствие дороги и полёта. Это соответствие при несовпадении явлено Тубольцевым просто, без зауми, в естественной житейской среде.
Напрашивается параллель в виде своего рода исторического анекдота. Однажды совершенно пьяный художник Анатолий Зверев сочинил поэму, которая состояла из бесконечного повторения слов: я пришёл-я ушёл. Иногда этот слоган варьировался: я ушёл — я пришёл; иногда он доходил до неистовства: я ушёл, я ушёл, я ушёл. Автор не читал этой поэмы Зверева в печати, а слышал её от знакомых художника (т.е. прямых свидетелей описанного).
Однако невозможность предъявить печатную версию стихов Зверева (некоторые его стихи всё же опубликованы) в своём роде творчески симптоматична. Факт поведения художника становится самодостаточным проявлением поэзии и потому не нуждается в печатном оформлении.
Выше уже говорилось о том, что человечество постепенно уходит от станка Гутенберга к иным формам распространения текста, хотя и Гутенберг по-прежнему силён. В противовес ему анекдот со Зверевым показывает, как в стихи иногда вплетается поэтика поведения.
Она отнюдь не чужда и нашему современнику — Юрию Тубольцеву. И она заявляет о себе исподволь. Воссоздавая пути, которые плетутся, поэт принципиально избегает натуралистических деталей — например, бугорков на дорогах. Вот этот минимализм словесных средств и практически полное отсутствие описательных приёмов как бы переносит нас с абстрактной плоскости белого листа в некую ситуацию «здесь и сейчас». Она тяготеет к трехмерному пространству.
Иные, конечно, возразят: бугорки на дороге как раз и знаменуют трёхмерный мир! Но при всём при том заметим: деталь в поэзии полагает границу между пространством, где существует текст, и пространством, где находится читатель (он сам не ходит по изображаемым бугоркам). И значит, читатель — существо отнюдь не плоскостное — всё-таки противопоставлен тексту. Текст, в котором нет деталей, противополагаемых здесь и сейчас ситуации, всё-таки в неё, ситуацию, включён. А значит, изобразительный минимализм всё-таки остаётся одним из путей преодоления в поэзии двухмерной плоскости…
Так, изображаемые в поэзии бугорки аналогичны визуальным феноменам, которые мелькают на киноэкране — а он всё-таки являет собой плоскость. И напротив, дороги без бугорков включены в сиюминутный контекст, в котором автору как бы некогда договаривать всё до последней частности.
Трёхмерный мир чувствуется и в другом стихотворении Тубольцева. В его стихотворении «Путь-дорога» читаем:

ГерманиРица
Рохошо вечером прогуляцца
Улица, лицца ,

Аллитерация на «ц» — «улица», «лицца», «прогуляцца» — творчески симптоматична. Она указывает на то, что за русскими словами угадывается один лад, в принципе располагающий к силлабо-тонике с её упорядоченностью.
Автор не употребляет силлабо-тонику, но как бы бродит вокруг неё, нагнетая рифмы, которые в принципе сопровождают классический метр.
Но вот что примечательно! Смакуя и утрируя звук «ц», автор поэтически заигрывает с устной стихией русской речи. Очевидно, что мы говорим «прогуляцца», но пишем «прогуляться» — без «ц». Менее очевидно то, что возвращение слова к его устным истокам, в какой-то мере, есть одновременно возвращение поэзии от плоскости белого листа к трехмерному пространству, где существует и компьютер — семиотическая среда поэзии Тубольцева.
Иные возразят: компьютер — это экран, плоскость. Но этой плоскости не существует вне привязки к клавиатуре и другим признакам трехмерного пространства, меж тем как белый лист обходится и без этих признаков. Он сохраняет, пусть дальнее, родство с живописью и графикой — изобразительными искусствами, которые живут на плоскости.
Тубольцев избегает плоскости… Его цокающий стих услаждает нас не столько музыкально (так уж ли мелодичен цокающий звук?), сколько пространственно-психологически.
Какова же смыслоразличительная роль этого авторского пространства? Если, например, вышеупомянутый Пастернак восходит на подмостки, которые являются жизненной сценой и к театру как таковому имеют малое отношение, то наш современник Тубольцев выступает как поэт-актёр. Как и всякому актёру, ему нужна трёхмерная среда обитания.
Как актёр-игрок — Тубольцев отчасти позиционирует себя в качестве трагического шута. Он высказывает высокие истины под прикрытием смеха — против такой дефиниции, вероятно, не стал бы возражать и сам Юрий Тубольцев.
В поэзии Тубольцева живёт ярко выраженное личностное начало. Иногда оно проявляется в намеренном пренебрежении формой во имя содержания. В стихотворении «Никогда? А ты что?» поэт пишет:

Хромает ритм, хромает рифма.
Что, не великий я поэт?
Хромает ритм, хромает рифма,
Зато смысл есть, зато притворства нет!

Намеренно «неправильное» обращение поэта с ритмом и рифмой неожиданно напоминает полулегендарный хрип Высоцкого. Но если поэтике и интонациям Высоцкого соответствует хмельной рывок рубахи на груди, то нашему современнику свойственна некоторая вкрадчивость. Владимир Высоцкий выступает в русской поэзии как неутомимый правдоискатель, а Юрий Тубольцев — как глубокий парадоксалист.
Высоцкий позиционирует себя как романтик 70-х, а в облике нашего современника — Юрия Тубольцева — прослеживаются черты умного и благородного шута — существа далеко не однозначного и себе не равного.
С особой многогранностью в поэзии Тубольцева согласуется и присущий ему элемент самопародии. В данном случае, поэт и рвётся в облака, и намеренно самоуничижается (во всяком случае, местами).
В стихотворении «Кривопутие» поэт пишет:

Изменчив мир,
Куда бы ты ни ехал,
Приезжаешь не туда.
Не важно,
Лошади тебя везут
Иль поезда.

Абсурдная ситуация, не правда ли? Однако за поэтикой абсурда у Тубольцева угадывается исступлённый поиск истины и нежелание останавливаться на первом попавшемся решении.
Не потому ли по лабиринтам поэзии Тубольцева можно бесконечно бродить и петлять? Тотальный абсурд и движение ввысь — вот полюса поэзии Юрия Тубольцева.

3. Вместо эпилога. «Куда ж нам плыть?»

Путь поэта порой извилист. «Он, даже размахнувшись с колокольни, / Крюк выморочит…» — писала Марина Цветаева.
И всё же творчество нашего современника располагает к кое-каким, пусть и осторожным, филологическим прогнозам. Прежде всего, их потенциал содержится в самом поэте, в его существе.
Как поэт-философ Тубольцев стоит перед двумя возможностями: или юродивый мудрец, каковым являлся Сократ, гениальный парадоксалист, или, напротив, основатель стройной системы, каковым являлся величественный Платон. В китайской философии означенной диаде соответствует, с одной стороны, насмешливый Лао Дзы, создавший китайскую систему умудрённого минимализма, с другой — серьёзный Конфуций, наставник публики.
Не приходится и говорить о том, что у Тубольцева не два направления, их неизмеримо больше, выше были обозначены лишь крайние полюса, на которые может быть ориентирована абсурдософия Тубольцева. Между этими крайностями — Сократ и Платон, Лао Дзы и Конфуций — прослеживается неисчерпаемое множество градаций. «Дорогою свободной / Иди, куда влечет тебя свободный ум», — некогда напутствовал Пушкин всякого поэта. Любопытно, что давая поэту атрибут ума, а скажем не сердца, Пушкин в данном случае сближает поэта и философа. Дорога Тубольцева — современного нам философа-поэта — свободна. Однако она пролегает между двумя полюсами, о которых было сказано.
В религиозном контексте этим полюсам соответствуют, с одной стороны, подвиг юродства, а с другой — путь преподобного. Но эти два пути не являются взаимоисключающими… Автор этих строк знавал на своём веку православного старца, который вёл строгую жизнь, но бывал насмешлив, порой даже ироничен. Так одному человеку, ведшему весьма разгульную жизнь, он говорил при встрече: «Ну что, пришёл, рожа кирпича просит!». У этого хаотичного человека были на редкость благочестивые родители. Старец шутил: «Удивительно, как у таких нечестивых родителей растёт такой благочестивый сын!». Предваряя исповедь, старец говаривал: «Грешники, грешники, идите ко мне, а то мне одному в аду скучно будет!».
Казалось бы, сказанное о старце-шутнике не имеет отношения к поэту Юрию Тубольцеву, но на самом деле имеет. Вселенная Кафки и Беккета — мир тотального абсурда — от обратного взывает человечество к своего рода радикализму. Для того, чтобы преодолеть всемирный абсурд нужна хотя бы доля святости, а не только гениальность. Вот почему и творчество нашего современника Юрия Тубольцева порождает некоторые религиозные ассоциации, религиозные параллели.
Они знаменуют бесконечность путей-дорог, которые простираются перед поэтом Тубольцевым. Его будущее является не только светлым и целительным, но также — живым и многообещающим. Юрий Тубольцев — новое, свежее, талантливое явление на русской поэтической сцене.

(с) Василий Геронимус, кандидат филологических наук, член Российского Союза профессиональных литераторов (РСПЛ), член ЛИТО Московского Дома учёных, старший научный сотрудник Государственного историко-литературного музея-заповедника А.С. Пушкина (ГИЛМЗ, Захарово-Вязёмы).

Так говорил Достоевский, и так говорил психиатр

Опубликовано 17.07.2025 автором Юрий Тубольцев

Ответить

Так говорил Достоевский, и так говорил психиатр
Так говорил Достоевский (синопсис фильма и романа)
Третья расширенная версия синопсиса
Фильм называется «Новые приключения Раскольникова».
Интеллигентный студент литературного института Максим в свои 19 лет до сих пор девственник, с комплексом неполноценности и ущербности. Максиму кажется, что быть девственником – это какой-то дефект. Его мучает навязчивое слово «никогда», у Максима “юношеский максимализм”. Друг Максима сказал, что он никогда не станет мужчиной. Максим решает, что пора открыть для себя мир большого секса. Максим ставит себе цель пройти инициацию. Но в голове у него резонируют слова друга: никогда, никогда, никогда, ты никогда не станешь мужчиной. В это же время в городе появляется маньяк. Максим хочет стать писателем и, подражая Раскольникову Достоевского, пишет первую строчку своего будущего романа “Сгущались тучи за окном. Сегодня я убил человека.» и забывает про эту строчку.
У Максима в комнате творческий беспорядок и на 23 февраля мама заказывает ему уборку комнаты от клининговой компании. Сотрудник клининговой компании находит в комнате листочек с признанием в убийстве и обращается в полицию.
Следствию нужно спровоцировать Максима. Следователь начинает подсылать к Максиму для знакомства девушек, чтобы проверить, не маньяк ли он.

Но каждый раз Максима спасает Полина, дочка следователя, которая появляется не вовремя. Полина учится на Юрфаке и хочет перевестись в школу полиции, но отец говорит, что из нее следователь никакой, лучше сиди юристом в корпоративной компании. – Ты никогда не станешь следователем! – говорит отец Полине. У Полины комплекс неполноценности и юношеский максимализм, у нее в голове резонирует фраза: Ты никогда, никогда, никогда не станешь следователем! Полина хочет доказать отцу, что она хороший следователь, и берет первое попавшееся дело, и им оказывается дело Максима. Если Полина не распутает дело и не переведется в Школу Милиции, ее отчислят из юридического института. Инспектор по учебной части друг отца, он готов ее перевести, но без одобрения отца это не готов, ей надо доказать отцу, что она хороший следователь.

Следователь переехал в Москву из другого города, и его старые друзья ему сказали: Ты никогда не сделаешь карьеру в Москве. У следователя возник комплекс неполноценности, и он должен продвинуться по службе, раскрыв дело маньяка. У следователя в голове резонирует фраза: ты никогда, никогда, никогда не сделаешь карьеру в Москве. Следователь хочет доказать всем своим друзьям, что он может быть высокопоставленным служащим в Москве. У следователя комплекс неполноценности и мания величия.

В литературном институте объявляют конкурс эротических романов. Из одного писателя сделают звезду и дадут большую премию. Максим ведет подкаст в прямом эфире, читая главы своего романа и выкладывая этот роман по главам в интернете. За подкаст Максим платит деньги, он взял на это кредит, рассчитывая получить премию за роман. Либо Максим выиграет миллион, отдаст кредит и станет знаменитым писателем, либо безвестность и долги.
— Ты никогда не отдашь кредит! – сказал друг Максиму.
У Максима в голове резонирует фраза: Ты никогда, никогда, никогда не отдашь кредит. Максиму обязательно надо выиграть конкурс на эротический роман.
— Ты никогда не станешь знаменитым писателем! – сказал друг Максиму.
У Максима в голове резонирует фраза: Ты никогда, никогда, никогда не станешь знаменитым писателем! – Максиму надо выиграть конкурс и стать знаменитым писателем.
Для консультации по написанию романа Максим ходит сразу к двум сексологам, мужчине и женщине. Оба сексолога стыдят Максима, что тот девственник. Женщина-сексолог спорит с Максимом на новую модель Айфона, что и через год он также будет девственником.
Однокурсники записали разговоры Максима с сексологом-женщиной и с сексологом-мужчиной и слили эти записи в интернет и опозорили его на весь интернет, выложили информацию, что он пишет свои эротические романы через опыт сексологов, а сам девственник. Также они его опозорили, что он зачем-то ходит сразу к двум сексологам, мужчине и женщине.
Так как в борьбе за эту премию однокурсники слили в интернет записи разговоров с сексологами, что он девственник, Максиму нужно доказать, что это не правда. Комментаторы говорят: мы слушаем его подкаст и его романы, а он ничего про секс не знает и начинают от него отписываться. Однокурсники ему портят реноме, чтобы тот не выиграл премию. На кону будущее Максима, его карьера писателя и возможность отдать кредит.
Максим спорит с друзьями, что докажет всему интернету, что он не девственник. Для этого Максиму нужно снять порно-ролик, как он занимался сексом и слить этот ролик в сеть. Максиму нужно доказать миру что он герой-любовник и как будто случайно в сеть слили его сексуальную жизнь.
Максим ищет девушку, которая согласится с ним сняться в порно. Но порно-актрис он боится, это должна быть реальная девушка. За деньги он не хочет, это унижает его личное достоинство. Максим знакомится с разными девушками и каждый раз ему мешает Полина и случаются смешные истории. Максим с Полиной постоянно попадают в нелепые ситуации.
Максим знакомится с девушкой Ольгой и приглашает ее в гости.
Вместо Ольги на свидание приходит Полина.
Полина влюбляется в Максима и хочет его соблазнить, но врет, что она девственница. Максим не хочет вступать в отношения с девственницей.
У Максима комплекс. Он боится девственниц. Полина врет, что она девственница, потому что ей доставляет удовольствие строить из себя недотрогу и неопытную девушку. Она так повышает свою цену в глазах Максима.
Я никогда, никогда, никогда не буду спать с девственницами, — резонирует в голове Максима.
Максим не верит друзьям, но и Полину считает еще недостаточно серьезной девушкой, относится к ней просто по-дружески. Полина активно пытается его соблазнить.
Максим знакомится еще с одной девушкой Дашей и приглашает ее к себе в гости. Но опять вместо нее приходит Полина.
— Откуда ты знаешь, что у меня свидание? – спрашивает Максим.
— Я все про тебя знаю! – говорит Полина и пытается сделать так, чтобы свидание с ней закончилось постелью.
Максим не поддается на провокации Полины, но понимает, что Полина намерена ему мешать знакомиться с девушками.
Полина понимает, что Максим не маньяк и что отец идет по неправильному следу. Она отрабатывает его контакты. Она появляется в тех местах, где есть Максим, чтобы отработать его контакты. Полина решает доказать отцу, что Максим не маньяк потому-то, потому-то, а для этого она строит из себя фанатку Максима, потом влюбляется в него, а потом понимает, что он не маньяк.

А следователь подсылает Максиму для знакомства новых подставных девушек. Следователь, чтобы сделать первый удачный шаг в карьере в Москве, решает вложить в дело Максима свои деньги и сам оплачивает услуги подставных девушек.
Максим записывается в школу танцев, чтобы найти там девушку, но в школе танцев опять оказывается Полина.
Полина Максиму постоянно звонит и приходит к нему в гости без предупреждения, когда он планирует пригласить других девушек. «Ни с тобой, ни без тебя» — говорит фразу из французского фильма о своих отношениях с Полиной Максим.
Вдруг оказывается, что Полина подписчик подкаста Максима и его фанатка, считающая Максима секс-гуру.
Полина признается Максиму, что она не девственница и соглашается с Максимом сняться в порнофильме, а Максим понимает, что он не готов в первый раз свою любовь и свою любимую женщину раздевать под камеру.
Максим так и не снимает порно-ролик, доказывающий, что он ведет половую жизнь и ничего не доказывает своим подписчикам. Конкурс на лучший эротический роман Максим тоже проигрывает.
Но компромат друзей, наоборот, играет на руку Максиму, у него миллионы просмотров в интернете, он зарабатывает деньги на монетизации своих каналов и отдает кредит, потому что его подкаст выиграл в конкурсе молодежных радиопрограмм. Роман Максима хорошо покупают, Максим становится знаменитым писателем и ему заказывают еще один роман.
Тут Максим вспоминает про свою первую строчку романа «Я убил человека» и решает его дописать. Полина узнает, что Максим не убивал человека, а его признание было первой строчкой его романа и говорит об этом отцу.
— Но мы все-таки должны найти маньяка! – возражает отец.
Вдруг оказывается, что маньяков два. Это оба сексолога: мужчина и женщина. У мужчины-сексолога врожденная импотенция, он через своих клиентов получает сексуальный опыт.
Мужчина сексолог-маньяк провоцирует всех своих клиентов ставить нереальные цели, внушая им установку: “ты никогда, никогда, никогда не достигнешь этого” и спорит с ними на Айфоны, а, если клиенты не отдают ему Айфоны, он их убивает. Об этом узнают, когда Максим отказывается отдать мужчине-сексологу проигранный Айфон и сексолог пытается убить Максима, зайдя в его квартиру и толкая его с десятого этажа, но в этот момент приходит Полина и удерживает Максима от падения.
И женщина-сексолог тоже – сексуальный маньяк. Она влезает в голову мужчинам и через них совершает провокации. Женщина-сексолог тоже всех своих клиентов сбрасывает из окна. Шаги обеих сексологов все время вели Максима к подставе. У Женщины-сексолога авторский метод, она говорит всем своим клиентам: я после своего 20 летнего опыта в сексологии понимаю, что некоторых людей надо просто взять на слабо: мой терапевтический метод. И она соблазняет Максима и начинает его подталкивать к окну. Тут Максим догадывается, что она тоже маньячка и обращается в полицию. Таким образом обезвреживается и второй маньяк-сексолог.
Таким образом обезвреживают сразу двух маньяков-сексологов, мужчину и женщину.
Отец соглашается, что у Полины есть розыскной талант и разрешает Полине поступить учиться на следователя. Дело закрывают. Следователь получает премию и продвижение по службе и делает карьеру в Москве.

— Никогда не участвуй в конкурсах, если ты правда великий писатель, — говорит друг Максиму. И Максим решает больше никогда не участвовать в конкурсах.
— Никогда ни с кем, ни на что не спорь! – говорит друг Максиму. И Максим решает больше никогда ни с кем, ни на что не спорить.
— Никогда не говори “никогда” — говорит Максиму Полина.
И Максим решает написать новый роман-бестселлер с названием “Никогда не говори “никогда”.

************

Так говорил психиатр
Куда бы ни шёл гений, он на пути к психиатру.
Психиатр подошёл к морю, и море успокоилось.
Агрессия в генах, — сказал Чебурашка, выучившись на психиатра.
Опять закат закатило, — сказал солнцу психиатр.
Психиатр успокоил море, и оно стало болотом.
У психиатра в курятнике все курицы считают себя птеродактилями.
А вам я никак помочь не могу, у вас вместо мозгов дырка — сказал бублику психиатр.
У вас не мания величия, а нормальные амбиции, — сказал психиатр и взял тридцатикратную плату за приём.
Золотая рыбка, услышав мои сокровенные желания, сказала, что сначала оплатит мне психиатра.
Всегда найдётся, о чём рассказать своему психологу, и что скрыть от психиатра.
Лучшее сотрудничество гения — это сотрудничество с психиатром.
Психиатр понимает гения как никто другой, он их насмотрелся достаточно.
Психиатр перестал работать психиатром, когда понял, что ему самому нужен психиатр.
Психиатр хотел поставить диагноз эху, но эхо поставило диагноз психиатру.
(с) Юрий Тубольцев

Слепота как неформальное алиби

Опубликовано 10.07.2025 автором Юрий Тубольцев

Ответить

Солнце сквозь заляпанное окно камеры било прямо в глаза. Илья моргал, пытаясь сфокусировать взгляд на лице адвоката. Седого, уставшего, но с какой-то странной, сочувствующей искоркой в глазах.

«Илья, поймите, ситуация… деликатная. Против вас косвенные улики, но их много, и они создают впечатление преднамеренного, заранее спланированного действия.» Вы же в парке гуляли на озере! А потом притворялись что любите Жанну, всем названивали, проверяли, знают ли они, что Вы гуляли в парке?

Илья молчал. Какие улики? Какие действия? Он просто любил Жанну. Или, как теперь ему говорили, думал, что любил.

«Вспомните Клару Васильевну, вашу общую знакомую. Она намекала вам, что вы слишком часто звоните Жанне и всем ее знакомым. Что она считает, что вы таким образом проверяете, не «зажопили» ли вас?» Адвокат поморщился. «Ваши же слова, Илья.» Вы проверяли, знают ли другие люди о Вас те подробности, которые они не могли знать!

Илья нахмурился. Клара? Звонки? Он просто хотел поговорить с Жанной. Услышать ее голос. Рассказать, как прошел день. Но «зажопили»? Что это вообще значит?

«Тогда, Илья, вы промолчали. Не смогли объяснить. Сейчас вам нужно объяснить. Иначе… иначе все плохо.»

Илья почувствовал холод внутри. «Я… я не знал, что ответить. Я просто… не понимал, о чем она. Если бы вы спросили меня тогда, я бы сказал, что не звоню, чтобы кого-то проверять. Я просто…»

«Просто что, Илья? Просто любили? Этого недостаточно. Вам нужно алиби, Илья. Алиби для ваших мыслей, для ваших действий.»

И тут Илью осенило. «Я… меня со школы много раз предупреждали! Меня предупреждали, что мои чувства слишком сильные, слишком наигранные. Что я все преувеличиваю. Я к этому привык. Я ничего не проверял. Я просто… ничего не заметил!»

Адвокат вздохнул. «Хорошо, Илья. Это лучше, чем ничего. Но нам нужно больше. Нам нужно показать, что вы действительно были слепы к этим сигналам.» Вы правда были слепы к предупреждениям?

И тут подключился второй адвокат, молодой, но цепкий. «А помните, Илья, эту мысль, которую мы обсуждали? Что, возможно, вы любили не саму Жанну, а свои подарки ей? Что вам важен был ваш вклад в нее, а не она сама?»

Илья вздрогнул. Эта мысль была как заноза в сердце. «Я думал об этом так! Да, я хотел, чтобы ей было хорошо. Я хотел дарить ей радость. Но это же… нормально, когда любишь!» Но были и такие мысли, что я люблю не ее саму, а свои подарки к ней. Свой вклад в нее.

«Нормально. Но прокурор будет использовать это против вас. Он скажет, что вы покупали ее любовь, а когда она попыталась вырваться из-под контроля, вы…»

«Я ничего не делал!» – закричал Илья. «Я ее любил!»

«Вот-вот, Илья. Любили. Но нам нужно доказать, что эта любовь была слепой, искренней, а не манипуляцией.»

И тут Илья вспомнил. Яркую, врезавшуюся в память сцену из старого фильма. Ужин с родителями. По телевизору – мелодрама, где мужчина унижался, выпрашивал любовь у женщины.

«Помню!» – воскликнул Илья. «Я помню! Я тогда подумал: ‘Я никогда не буду так делать. Это унизительно, это неправильно.’ Я никогда не буду клянчить любовь.»

Он посмотрел на адвокатов. «Значит, я… я ничего не заметил! Если бы я был манипулятором, если бы я хотел ее контролировать, я бы знал, как это делать! Но я не знал! Я просто следовал своему принципу – никогда не унижаться.»

Адвокат кивнул. «Вот, Илья! Это то, что нам нужно. Это ваше алиби. Вы были слепы. Слепы из-за своей наивности, своей упрямой веры в любовь, своей неспособности к манипуляциям.»
Вы не заметили, как Вас предупреждали, и ассоциировали себя с героем из фильма, который клянчит любовь, думали что любите не Жанну, а свои подарки к ней, значит Вы не претворялись – это неформальное алиби. Подытожил адвокат.
— А еще Вы, наверняка, сравнивали себя с Рогожиным из Достоевского, у которого была любовь-ненависть, Достоевский же Ваш любимый писатель, значит Вы правда любили, а не притворялись!
— Нет, про это не надо! У Рогожина нож был!
— Ладно, аналогии с Рогожиным делать не будем!

В глазах адвоката мелькнула надежда. «Теперь нам нужно убедить в этом присяжных.»

Илья откинулся на спинку стула. Он ничего не знал наверняка. Он любил Жанну, и это было все, что он знал. Он просто любил. И теперь это была его единственная защита. Защита от обвинений, от презрения, от самой вероятности того, что он, возможно, действительно чего-то не замечал, чего-то не понимал. Что, может быть, он и правда был слеп. Но слеп от любви, а не от коварства. И эту правду ему предстояло доказать.
Адвокат открыл дело, на первой странице лежало признание Ильи «Я убил человека».
— Фу! Достоевщина! – засмеялся адвокат и вздохнул.
А Илья про эту бумажку забыл. Ему ее не показывали. Суд знал, что Илья хотел быть писателем и написал первую строчку своего романа, подражая Достоевскому — «Я убил человека» — но Илья должен был вспомнить об этом сам.
(с) Юрий Тубольцев

Дуэлит

Литература. Поэзия. Критика. Публицистика.

Архив метки: абсурд

К чему бы ты ни пришел — читай Достоевского

Афоризмы про тараканьи бега

Синопсис фильма «Преступление и искусство»

Мой первый роман и его первая строчка

Черный квадрат и тараканы — продолжение

Черный квадрат и тараканы

Про тараканов… в голове

Золотые удила

Мечта балеруна

Дыра в душе

Дубль со смыслом

Роман из одного слова

Василий Геронимус О поэтической абсурдософии Юрия Тубольцева

Так говорил Достоевский, и так говорил психиатр

Слепота как неформальное алиби