Все предстало вам не так,
зря пришли вы в зал.
Не играл я Гамлета —
он меня играл.

Не узнали — где ли я
был в спектакле том?
А меня Офелия
ждала за углом.

И плевать на зрителя,
мы сбежали вниз.
В кучу упоительно.
сложенных кулис

В мир людей отбросив ложь,
и одежды сняв…
Ну а Гамлету пришлось
вновь играть меня.

Внемли гласу раскаявшихся,
и прости.
На три буквы отпускающих
выпусти.

Прости и отпусти неразумное чадо
и больше тюрьмы не надо.

«Пошел ты на…» —
и упала стена.

Могу парить орлом,
могу всю ночь за столом.
глотать совсем не боржом.

А днем улыбаться девицам
без риска влюбиться.

Молю тебя — не бери эти буквы назад.
Не тяни меня снова в ад.

Повтори мне напевно: «пошел ты на…».
Семейной жизни хана.

Ну что же?
Я пошел, побежал, полетел.
О , Боже!
Как же давно я хотел

от тебя услышать «пошел ты на»

Ах!

Весна!

Помогать кому либо стать лучше, самая сложная работа — делать из обезьяны человека, это труд Бога.

Если ты не будешь тем кто в трудности сдаётся, ты станешь тем, кто принимает капитуляции.

Хочется кильки,
желательно с пивом.
А можно без пива.
И даже не кильки.

То ли пойти утопиться в заливе,
то ли купить тебе новые шпильки.

То ли на люстре с утра покачаться?
Иль человечинки хочется с хреном?

Можно без хрена, но только для счастья
что-то мне нужно — совсем непременнно.

У ней в руке стальной штурвал.
А я другую целовал.
Теперь — пусть очень захочу —
я никуда не улечу.

О боже! Влип как идиот.
Теперь мне в гавань нет дороги.
Что делать мне, скажите, боги,
и что меня еще с ней ждет,

с той дамой в аэропорту?.
Я к ней отнесся несерьезно.
И вот теперь мириться поздно —
я целовал совсем не ту.

Увы, навеки здесь застрял,
мне с Сахалина не уехать.
Поверьте — вовсе не до смеха,
я все на свете потерял.

Как будто узник замка Иф
гляжу с тоской через пролив

Или я один такой упертый?
Я стихами говорю с чертом.
Он сопротивляется рьяно,
но не вылезает из стакана.

Хорошо, я подожду немного,
СМС-кой призову Бога.
Пусть ка сам в стихах разберется
и с чертенком моим подерется.

До чего все в жизни стало постыло —
в хороводе опустевших бутылок.
Хоть бы капельку еще…но не ропщем,
хоть стихи уже не пишутся в общем.

Хочу я современным быть,
Я кофе перестану пить,
жену я перестану бить,
себе шнурки поглажу.

Подумать только: я не Бог,
но все же измениться смог,
а значит я не так уж плох —
ведь все могло быть гаже.

Ведь мог я бросить пиво пить,
и бросить девушек любить:
не пить, не бить и не курить —
подумать даже жутко.

Но все вернулось на круги,
хоть верно встал не с той ноги.
Ведь жизнь — хоть от нее беги —
одна простая шутка.

Опять за свой репертуар.
Забрось же этот труд напрасный.
Оставь ты этот пеньюар.
Ты без него куда прекрасней.

Ни эта вышивка крестом,
ни глянец мулине в корсаже
мне ни к чему, и ты потом
всю эту мутотень покажешь.

Сейчас хочу я наблюдать
как ты прекрасна в том наряде,
в каком тебя родила мать —
сломай же пяльцы, бога ради.

И свой используй пеньюар
чтобы, обняв меня с дороги,
теплей укутать самовар,
в котором кипяток для грога.

Где день вчерашний? Он вчера.
А мы с тобой заглянем в завтра:
неотвратимо и внезапно
нам встретиться пришла пора.

В ночи сойдутся свет и тень,
к чему размолвки и интриги.
Ты видишь — падают вериги…
и близок вновь вчерашний день.

Сегодняшний — нас разлучает,
не дав нам даже выпить чая.

Я ее провожал
до вагона метро.
А потом убежал
к дорогому бистро.

Что ж, любви больше нет,
мы простились уже
а в бистро кабинет
с парой букв эМ и Же.

Призрак бродит у опушки,
призрак МЧС.
Ты меня не жди, подружка,
я на елку влез.

Ждать спасателей без толку,
Не дождусь их? Ведь
лезет вслед за мной на елку
людоед-медведь.

Уж такая злая доля —
даже для меня.
Напоследок выпить, что ли,
флягою звеня.

Эх, наливай.
Знай, успевай.
Да не жалей де, полней.
Видишь, уже
душа в неглиже.
И все остальное — за ней.

Вместе вдвоем
песню споем.
А по науке — дуэт.
В такт постучит
в звонкой ночи.
по батарее сосед.

Вот и вино
вышло давно,
Кто б того мог ожидать?
Где же кровать?
А, наплевать —
и на полу благодать.

Ты мозги не наполняешь Кантом,
не читаешь Маркса «Капитал»
Ищещь днями, как лесной кабан ты —
кто б тебя сытнее напитал.

Ждешь что принесут тебе на блюде
хавку, водку, крашеных блядей.
Но учти, недолго это будет —
Страшен станет гнев простых людей.

Не понтуйся — стремно, мол бояться.
Ведь народ всегда жесток к врагу.
Вот тебя и вышлют, тунеядца,
на сто первый,
лес валить,
в тайгу.

С тобою лечь несложно — ты поверь.
Куда сложней потом с кровати встать,
и отыскать во тьме тугую дверь,
Но смена ждет, ее бодливу мать.

Бригада ждет и ждет меня страна.
И сердце бьется у меня внутри
А ты не жди. Ведь ты мне не жена,
а так. Лишь лечь и встать часа на три.