Жил на Земле один пиит.
На берегу морском
он ждал, когда улов примчит
С гребнями тёмных волн.
Он на базаре продавал
По рыбке иногда.
Ему Господь не посылал
Удачи никогда:
Ему деньжат не приносил
Рыбацкий злой удел.
Неловок, беден, нелюдим,
Он жизни не хотел.
Слагал лишь песни ввечеру,
Вкушая пенный хлад…
И голос нежный на ветру
Дрожал, летя в закат…

Однажды в сумраке ночном
Он вновь пришёл к скалам.
На море в гневе бился шторм.
«Внемли моим словам,
Великий, праведный Господь!
Пускай душа моя
Навек свою покинет плоть…
Не вижу смысла я
Существовать… За что, скажи,
Я создан был таким?
И каждый день тону во лжи,
Бесславен, не любим…
Хоть раз исполни просьбу мне:
Дай утонуть в пучинной мгле!»
И волн жестокие валы,
Певца моленьям вняв,
Закрыли силуэт луны,
К брегам несясь стремглав.

Но, оказавшийся у дна,
Узрел он царство Нептуна:
Сам царь, толпою окружён,
И рыбари на плахах.
«Теперь конец твой предрешён»,-
Певцу шептали страхи.
Он видел рыб, глядящих зло
Стеклянными зрачками:
Их рты давно разорвало
Рыбацкими крючками.
Палач рубило заносил,
И главы друг за другом
Несмело покидали ил,
Всплывая полукругом.
И час предсмертный подошёл.
Пора, друзья, прощаться…
Но царь Нептун ударил в пол:
«Остановитесь, братцы!
Тебя, рыбак, сейчас узнал.
Ты чудной песнью нежной
Мой слух невольно услаждал,
Волнуя ветр прибрежный.
Так любо мне внимать тебе
В предсонной мгле подводной!
За то, что верно пел ты мне,
Отныне будь свободным».
Рыбак поднялся, чуть дыша,
С трудом в удачу веря…
«Желает что твоя душа?
Исполню.» — «Не намерен
Я злата бренного просить,
А, коль уж дело стало,
Молю несчастных отпустить
В свои родные дали.
Признанья не желаю я
И трепетной отрады…
Пускай отныне жизнь моя
И будет мне наградой!»
***
И вышли из морю оне,
Пробыв на грозном чёрном дне,
Как им казалось, годы.
Кричали: «Славься, о, певец!»
И так обрёл он свой венец,
Склонивший песнью воды.

Так будь доволен ты судьбой,
Герой моей баллады,
И не спеши обресть покой,
Испив печали яда!