Я в церкви был когда-то,
Греховник и юнец.
Глядят иконы святы,
Стоит святой отец.
Ему сказал неловко:
«Покаяться хочу».
А он рукою лёгкой
Зажёг при мне свечу.
А солнце в окна било,
Сиял в тиши алтарь.
Спокойно в церкви было,
В душе стихала гарь.
С тех пор прошло немало
Недель, и дней, и лет.
Уж юность миновала.
И как-то на банкет
Попасть проезжим гостем
Велели небеса.
Перемывали кости
Сухие голоса;
Мужчины хохотали —
Бокал с вином дрожал,
А дамы танцевали,
И пьян был их оскал.
Гляжу — священник тут же
С монашками в кругу;
Одну, другую кружит,
Они же вина пьют.
Священник улыбнулся,
Окликнувши меня,
Но я не оглянулся,
Сбежав, как от огня.
С тех пор той церкви двери
Не в силах я открыть.
Её, как сон, как веру,
Поклялся позабыть.
Начало приятное, за исключением «святы-святой» и «в душе стихала гарь», а дальше уже сумбур какой-то, на мой взгляд. Недели, потом дни. Велели небеса попасть на банкет. Пьян оскал. Что за банкет, где священник с монашками в церковных одеяниях (иначе как ЛГ монашек определил?). Рифма «в кругу-пьют». Гляжу — не оглянулся? «Сбежав, как от огня». А последняя строфа, финал, самой слабой во всём стихе показалась.