Лики творчества
XIY глава
М.Ю. Лермонтов (1814-1841гг)
Автор Михаил Караванский
На смерть Поэта отозвался
Полка гусарского корнет.
Такою силой стих взорвался,-
Ему подобных близко нет.
Смерть потрясла его до боли,
И он, как мог, протестовал.
Таких стихов никто дотоле
И не слыхал и не знавал.
Слова стиха впивались в душу.
Правдивей фраз на свете нет,
Видать у Музы их подслушал,-
Он сам от Бога был Поэт!

В словах элегии в начале
Мотивы скорбные звучали,
Потом послышался укор.
Он нарастал. И очень скоро
Исчезла скорбь с её минором,-
Звук укоризны рвал простор,
И перерос он в ропот мощный,
И как набат уже тревожный
Со всею силой зазвучал,
В свершенном тяжком преступленьи
Виновных смело обличал.
И вот – прямое обвиненье
Преступникам из окруженья
«Непогрешимого» царя,
Его чиновникам – клевретам,
Причастным к гибели Поэта,
О том, что вместе с ним заря
Свободомыслия и грёзы
Угасли — пели бунтаря
Стихи блистательно и проза.
Весь гнев свой праведный обрушил
Корнет на истых палачей.
Он вскрыл их мерзостные души
При свете солнечных лучей.
Преступный клан разоблачала
Стихов разящая строка,
Судом их праведным стращала
И кару Божью предрекала,
Неприкасаемым пока.
***
И имя Лермонтова стало
Сосредоточием страстей.
Оно в салонах всех витало.
И в предвкушении скандала
И щекотливых новостей
Притихли снобы всех мастей.
Стихи как птицы разлетелись
И в скором времени имелись
В жандармском ведомстве уже,
И всполошилася охранка,
Пришли к корнету спозаранку,
Его застали неглиже.

Арест грозил корнету многим,-
Вплоть до потери эполет…,
Но обошлося все в итоге;
Всего на несколько лишь лет
Была отсрочена расправа,-
Царь не воспользовался правом
Карать в тревожные те дни.
И показное снисхожденье
Лишь возвышало, без сомненья,
Его пока в глазах одних,
В глазах других казалось странным,
Как и послам всем иностранным,-
Не поняли игру они.
***
С лейб- гвардии полком гусарским
Пришлось расстаться, — был указ.
Переведен вердиктом царским
В драгунский полк он на Кавказ.

И, как предшественник великий,
Он полюбил величье гор,
Пейзаж таинственный и дикий,-
Его он помнил с детских пор.
Там мог часами любоваться
Пареньем царственных орлов
И тучкой малой умиляться,
К горе прильнувшей меж стволов
Деревьев с цепким корневищем
На недоступной высоте.
Дивился горцев он жилищу,
Его разумной простоте,
И вспоминал Поэта строки,
Ему знакомые давно,
Он видел здесь их все истоки,-
Им жить вовеки суждено –
Своих стихов шептал он строки,
Причастных к зримой красоте,
Причастных к дням уже далёким,
Полузабытым в суете.
И охватило вдруг волненье,-
Такое было ощущенье,
Что слов вернее не найти.
И в памяти его теснились
Стихи, что в юности родились,-
Их вряд ли можно превзойти,
Воспета в них любовь к Кавказу,
Что появилась в детстве сразу,
С годами крепла лишь она.
И душу снова потрясала,
Его с ним накрепко связала,-
В том воля Божия видна.
И рой новейших впечатлений
Корнету грудь уже теснил.
И вдохновенья гордый гений
Его тотчас преобразил
В незаурядного поэта.
Ему знакомо чувство это
Еще с отроческой поры.
И не остался без ответа
В душе возникший вновь порыв.
Часы досуга превращались
Обычно в творческий процесс,-
Стихи в тетради испещрялись
Вносимой правкой в прежний текст.
Рисунок ярко оживлял
Порой портрет, пейзаж словесный
Изображением прелестным,
Двойную радость доставлял.
Как заклинатель змей гремучих,
Он послушанью слово учит
И чудо с лёгкостью творит
Из слов, всегда ему покорных.
Не любит он дорожек торных
И, как орёл, всегда парит.
И в описании Кавказа
Не повторился он ни разу
В разнообразии картин,
Им созданных посредством слова,
В них все незнаемо и ново;
Так мог творить еще один,
Уже ушедший безвозвратно.
Его преемник вероятный
От старших много перенял…,
Но шел путем, ни с чьим не схожим,
Хотя он был их всех моложе,-
Он слово чувством наполнял
И углублял всех слов значенье,
Он изумлял и восхищал.
Свое он знал предназначенье.