Догорают костры иван-чая вдоль старых просёлков.
Островерхие ели своими зубцами кровавят
Утомлённое солнце, а ветер дурманяще-шёлков,
И легонько щекочет лицо, и приходит на память
Благодатное время: июль, воробьиные ночи,
Над полями сверкают зарницы – и рожь поспевает,
На излуке речной мелкий, солнцем прогретый песочек,
Молоко в старой кружке, пахучий ломоть каравая.
Дергачи до утра на лугу окликают скрипуче –
Сторожат от незваных гостей разнотравное царство.
Жаркий день сенокосный, такой суматошно-кипучий,
И работа на поле – от хвори крестьянской лекарство.
Там бабуля и деда, души в своих внучках не чая,
Собирают для них на болоте морошку – талушки.
А теперь догорают бездымно костры иван-чая
Над почившей деревней, над остовом нашей избушки.
С огорода не тянет давно пряным духом укропным,
Из репейника птица кричит с серым хвостиком куцым.
Превратились просёлки в заросшие узкие тропы.
Год-другой – изумрудные травы над ними сомкнутся.
Заворожительно. Небольшое сомнение вызвали ели, кровавящие солнце, но в принципе видимой картинке соответствует. Тараканы согласны не роптать.
Мне эта очень тихая «деревенщина» гораздо больше по сердцу, чем «Россия, Русь,храни себя» (ага, наезжаю на классиков). У вас получается сказать, не говоря в лоб.
Дурманяще-шелков ,морошку-талушку,..и суматашно-кипучий — ..а, есть ли такие слова .., мне кажется, что они пишутся раздельно..
Света, Вы не совсем правы… 🙂
Стихотворение мне понравилось.
Боже, какие же они всегда милые Ваши бабули и деды… Почитаешь так и… прямо всплакнуть хочется…