Дальше Шопен. Сомневаюсь — к месту ли он вообще. Ну понятно, что герой, вслед за автором, имеет полное право считать Шопена сельским нотмейстером. Но это сугубо их мнение, на которое они имеют неоспоримое право… Как, собственно , вложенное композитору в этюд «живое чудо могил». Брррр. Вас от такого дивного образа не передергивает? Остальное перечисление тоже случайно. Парки и рощи перекрывают друг друга почти тавтологично. «Живое чудо» фольварков тоже удивляет, как и могил. Фольварк -это обособленное хозяйство с землями под барщину. В более общем смысле попросту барские запашки. Чудо, ага. Вот только про барщину и думал Шопен, когда писал этюды, просто кушать не мог — так сильно думал.
Ну а последняя строфа вообще ни в склад ни в лад
Достигнутого торжества… Что ж за торжество такое? И кем достигнуто? Игра и мука. В общем, праздник со слезами на глазах типа. Но отчего, блин?
А дальше лук. Тетива натягивается в двух случаях. Сначала тетиву надо вообще натянуть на лук — для приведения его в боевое состояние. Потом натянутую (надетую) тетиву оттянуть со стрелой для собственно стрельбы. Или без стрелы. Для демонстрации силушки богатырской, что ли, в последнем случае? В каком моменте торжество то? Не понимаю по-прежнему. Кстати, когда я декламировал, я на этих строках всегда все комкал и быстренько проговаривал, хоть оно и финал, — так и не усвоил — какое там выражение в эмоции вкладывать — настолько вопиюще это никак не относилось к предыдущему тексту да и вообще по отношению к остальному казалось бессмысленным. А ля «Я за то тебя любила, что на пятке перстень». Собственно — это развязка должна бы быть. Но живет она сама по себе. Кульминации то не было. Вот развивалось действие, развивалось а потом и прыг. И сразу праздник со слезами на глазах — пляска с луками народов СНГ.
Как то так.
Прочитала. Текст получился неожиданно ироничным и довольно жестким — будто Сергей с удовольствием разбирает стихотворение «по косточкам», не давая ни единого шанса на оправдание. Я тоже не раз задумывалась о том, насколько порой «великие» строки обманывают нас звучностью и ритмом, маскируя смысловую сумбурность. Но ведь у Пастернака есть это магическое свойство — даже, на первый взгляд, не самое логичное звучит глубоко и трогает душу. Может, в этом и есть его особая поэтическая сила?
Скорее у Дорониной сила. И у иных, кто его декламировал. Скажите честно: вы сами то зачитывались стихами Пастернака?
Да, Сергей, зачитывалась. Обожаю «Никого не будет в доме», — это просто невероятное стихотворение. А «Мело, мело по всей земле»? «Достать чернил и плакать»? «Быть знаменитым»…. непринятое вами «Во всем мне хочется дойти»…
Пастернак — поэт сложный, многослойный, и, возможно, не всегда понятный с первого прочтения. Но именно эта неоднозначность и есть его сила. Он пишет не просто стихи, а живые тексты, в которых чувства и мысли переплетаются, порой нарушая стройность и логику. Но ведь это тоже часть жизни, не так ли?
Вот эту «часть жизни» я и разобрал по деталям. Но не хотел, честно. Мила заставила. Не потому что пожалел Бориса Леонидовича. Но три никому не нужных страницы сочинять очень уж в ломы. А вот «свеча горела на столе» — это вообще о чем? О чем-нибудь или так, типа колыбельная? Для песни, исполненной талантливой певицей под надзором еще более талантливого кинорежиссера — годится. А просто почитать? НУ свеча горела на столе.. и — что?
Это часть жизни ПАСТЕРНАКА.Нм, плебеям не понять, потому что такой жизни попросту не дано.
А «никого не будет в доме»? Там развязка конкретная
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.
а дальше мне знакомо, да. Я жил в Уссурийске и работал в театре КДВО. А жил в такой весьма холодной хате. Отопление от кочегарки. Но его мало. Батарея как в хрущевки, а комната и большая и до потолка метров шесть. Остальные удобства — колонка и прочие радости жизни — на улице.
С театром и уехал на гастроли. Возвращаюсь с окраины города пешком. Машина наша сломалась, а мороз за 25, и перчатки я в машине забыл, а в коченеющих руках гитара. В общем, тот еще сюр. Но захожу — и сразу ныряю под ватное одеяло — согреться. А там вдруг меня ждет моя любимая. укрывшаяся с головой Для сюрприза За день до моего возвращения приехала и всё ждала. Так что сюрприз более чем удался. Да, это было счастье. Громадное счастье — не передать. Но вовсе не тот примитив, что описан Пастернаком
Но нежданно по портьере
Пробежит вторженья дрожь.
Тишину шагами меря,
Ты, как будущность, войдёшь.
Это поэзия высокого уровня. Всё это стихотворение — поэзия высокого уровня. Нет, не так. Это квинтэссенция поэзии высокого уровня. ))
И если вы этого не понимаете, не чувствуете… значит, есть куда расти. )
С этим почти согласен. Пробежит вторженья дрожь, это да, образ удался. Только, к сожалению, поэт уже предварил: «Никого не будет в доме, кроме сумерек»
Один
Зимний день в сквозном проёме
Незадёрнутых гардин..
И кто же оценит эту вторженья дрожь? Ведь в доме НИКОГО!!!
Вообще то проемов гардин обычно больше, чем один. Если, конечно, не хрущоба. Но о хрущобах поэт и ведать не ведал. Так что как минимум, в ДВУХ сквозных проемах. Нет? А это?
Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк МАХОВОЙ.
Это уже , извините, не снегопад. Это или в снежки дети играют или крышу дворники лениво чистят, сбрасывая ком за комом. Потому что комья снегопада, падающие «на мах» — это, извините, из мира театра абсурда. Но посторонние отпадают. ведь
Только крыши, снег и, кроме
Крыш и снега, — никого.
Ну а последняя строфа, как обычно у Пастернака, беспомощна и скомкана. Особенно по контрасту с замечательной (признаю) предпоследней.
В чём-то впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.
Вам бы понравится комплимент? Вы тут готовились, любимое платье надели. Еще, небось, и дорогую для вас нитку жемчуга нацепили. А вам: что то ты такая, как будто в хлопья одета. Кстати, тут еще вопрос остается. Снег то в данном тексте — из тяжелых комьев, летящих вмах. А хлопья это что? Пушистые комочки чего либо. Может геркулес. Может сушеный картофель (бывала раньше во времена Пастернака такая гадость. Доводилось пробовать в дошкольничестве. Сейчас научились выпускать — более-менее прилично на вкус.
Еще слово «впрямь» умилило. Легко заменяемое. Тем более это странно: гляжу, гляжу — из тех ли ты материй? Не из тех? Но решил, что ВПРЯМЬ из тех, наконец. Тогда и встал навстречу поздороваться. Но вопрос даже не в том.
Это развязка или где? Ты появишься из двери — да, несомненно, начало развязки. Но этим все и заканчивается. Дальше привесок — как у опытного мясника. Хорошая вырезка, но к ней полвеса каких то хрящей с салом. Не хочешь — не бери.
Ну а со словом квинтэссенция. Поосторожнее. В словарном плане русского современного языка это всего лишь «Самое главное, самое существенное; основа, СУТЬ ЧЕГО ЛИБО..» То есть то самое , до чего мечтал дойти герой Пастернака. Именно до квинтэссенции. В работе, в поисках пути, в сердечной смуте et cetera.
Впрочем в обиходе (внесловарно) это слово продолжает иметь еще одно значение: «сильнейший экстракт». Вы это, похоже, и имели в виду. Но и здесь осторожней. Вам доводилось нюхать прямо из флакона, нос к горлышку, розовое масло.? Тот самый экстракт запаха розы, квинтэссенция. Пахнет довольно мерзко. А слегка капелюшечкой помажьте палец, да отнесите подальше от носа — вот завах розы и проявился. Так что и в этом значении квинтэссенция вовсе не комплимент
да, а
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
это о каких местах О какой-нибудь Турции, что ли? Предупреждать надо. Да , но грачи прилетели — это ж чисто наше, саврасовское. Но только прилетают они 17 марта. Не хотят в феврале лететь подлые. А первая строка, извините, просится прямо на пародию. Что-то типа, достать горчиц и плакать над бифштексом.
Пастернак хрущевки вполне застал, он умер в 1960-м, а первые такие появились в конце 50-х, сначала в качестве эксперимента. Другое дело, что стихотворение написано задолго до 1960-го года.
Сушеную картошку ел мой отец в армии — в мешках она была, курсантом он ее разгружал, находясь в наряде. Что говорил про нее? Она, когда долго лежит, покрывается какой-то слизью, тогда ее или выбрасывают, или скорее варят — солдат не собака, все с’ест. Вареная она представляет собой бесформеннную массу неопределенного цвета с напрочь отсутствующим вкусом и мерзким ощущением чего-то скользкого во рту. Так как-то
Правильно говорил. А на Сахалине во второй половине 50-х она была частым гостем — сахалинской еще не было и завезти неоткуда. Это уже в 70 Вьетнам для военторгов Сахалина научился картоху растить. Но были еще т. н хлопья — та же сухая картошка, только еще гаже.
А хрущобы Пастернака не волновали. В начале 50-х они еще были просторные и окон много. Но и тогда Пастернак уже прочно жил в Переделкино и на новостройках не показывался. Кстати, я не рассказывал о тех ранних хрущобах? Приятель в Москве пригласил меня домой. А там интересно. Первый подъезд зачинали еще при Сталине. Там чин-чином козырек, лепнина на нем чуть ли не с гербами, по стенам пилястры с капителями, и сами квартиры поширше. На одну лестничную площадку — по две. Второй подъезд строили при Маленкове. Лепнины, понятно, нет, но добротный такой козырек с бетонными колонами поддержки, по стенам декоративные пилястры (без капителей но все же) а квартир по три на этаж.
Третий подъезд строили уже при Хрушеве. Там пилястр уже нет, козырек малюпусенький над входом и опора — простые швеллеры. Квартир — по 4 на площадку. Последний же подъезд пристраивали при Брежневе. Все почти как при Хрущеве (больше квартир в этаж не втиснешь). Но зато никаких там вам козырьков над подъездами, сукины дети. Ишь, разбаловались.