Тут давеча привели
Пример «мастерского белого стиха» у Александра Блока:

Она пришла с мороза,
Раскрасневшаяся,
Наполнила комнату
Ароматом воздуха и духов,
Звонким голосом
И совсем неуважительной к занятиям
Болтовней.
Она немедленно уронила на пол
Толстый том художественного журнала,
И сейчас же стало казаться,
Что в моей большой комнате
Очень мало места.

Пришлось откликнуться

Как всё запущено.
Белый стих обладает определенной звуковой организацией — то есть имеет четкий размер. Как правило, в нем по особой схеме чередуются ударные и безударные слоги. Сто тысяч миль пардон, я дико извиняюсь, но как раз ЭТОГО ТО я у Блока и не вижу. «Раскрасневшаяся» — это что за размер?
А вот если «только смысл, образ и музыкальность.» — так это уже верлибр. Который в теории стихосложения и отличается от белого стиха тем, что размера иметь не обязан. В принципе, ахинея в теории изрядная. Но теоретики сами стихи не пишут — они пишут теории.
Но пока что деление существует и белый стих считается лишь разновидностью верлибра. Причем такой разновидностью, что и пример приведешь разве что из древних русских напевов.

Ой, да ты не стой, не стой
На горе крутой.
Ой, да не спущай листа
Во синем море.

Ой, да не спущай листа
Во синем море.
Ой, да во синём-то море
Корабель плывёт.

Ну и вопрос на засыпку: все в восторге от Блока, потому что это товарищ классик? Типо НАШ товарищ классик? Не какой-нибудь вражий буржуазный Киплинг.
Но некто здесь на Дуэлите уже сказал (и я с этим сто пудов согласен) «Чем меньше у тебя формальных ограничений, тем больше должна быть точность каждого слова. »
Но вот Блок. «Она НЕМЕДЛЕННО уронила на пол». Вы уверены, что слово точное? Немедленно — это как? С умыслом? Представьте картинку. Зашла, и тут же, не медля ни секунды — шмяк томом об пол? А иного слова не нашлось? Я могу себе представить ситуацию. Девчонка зашла. Поздоровалась, конечно, шубку сняла, ботики отряхнула. Передала приветы от мамы и папы. А ПОТОМ УЖЕ без спроса полезла к столу к толстому журналу с картинками. Начала перелистывать в озябших с мороза руках, выискивая картинки. Не удержала и — шмяк. Это никак уж не НЕМЕДЛЕННО журнал упал. А ведь это всего лишь стих-коротулечка. И слов в нем мало. Казалось бы — все можно перебрать под самую точность.
ИЛИ ВОТ: «И совсем неуважительной к занятиям болтовней». Каким таким занятиям? А болтовня — это не занятия? Иных занятий я не увидел, дико извиняюсь. Я могу, конечно, представить, что девчонка зашла к ЛГ как к репетитору — для занятий, скажем, по словесности. Но это исключительно мой читательский домысел, не более. Кстати, еще и не понял — отчего вдруг болтовня зазвучала РАЗДЕЛЬНО от звонкого голоса. Типа сперва был звонкий голос «Здрасьте дядя Блок. От мамы-папы привет». А потом пошла уже болтовня сиплым меццо-сопрано?
Это я к тому, что и верлибр — это лишь то, что видишь персонально и персонально ощущаешь, как читатель. И не более. Вы ощущаете — ведь это же сам Блок!!! Я — нет. Для меня нет Блока-иконы — есть стих.

«Но именно это делает белый стих опасным: любой разболтанный абзац внезапно начинает выдавать себя за поэзию». Хм. Опасность то как раз в другом. Любой критик, рецензент, редактор легко заявит: «Это у вас не поэзия»
— А что?
— Вот не поэзия и все тут. Эвон, какой у вас абзац разболтанный.
— Это как?
— А вот так. Разболтанный и все тут. Что, я вам тут должен еще объяснять? Еще за поэзию себя выдает. Нехорошо , сударь, обманывать занятых людей.

Тут и финал нашей сцене. А вообще все должно доказываться, а не изрекаться лишь на авторитете и положении в литературных и окололитературных кругах.