Сквозь небесную кровь набежала луна,
сея сумерек синюю муть.
То ль жила не одна, то ли спидом больна,
только очень бледна — просто жуть.

И вонзая в луну окровавленный зуб,
наполняя бокал синевой,
я признаю, в тоске первобытен и груб:
закусон из нее мировой