Я выйду из дома, осевшего напрочь,
на крюк Грибонала у Спаса.
Себя ощущаю бетономешалкой,
от мыслей-черешен уставшей.
И Питер промокший, доведший до точки,
слизнёт меня, как эскимо.
Сидят в голове мозговые заточки,
а в сердце — застрявший клинок.
И зырит из темени взгляд одинокий,
пытаясь привычкою стать.
Дни льются безликою вязкой дремотой
в раскрытую города пасть.
И стонет о чём-то своём на рассвете
о крышу разбившийся ветер.
© Copyright: Олег Чабан
Стихо чисто питерское. А эскимо — это ваще то московский бренд. В Ленинграде в ответку сделали «эскимо ленинградское». Квадратиком и двойное по объему и без палочки. но на бренд не повлияло. Потому что эскимо — это маленькое и круглое без палочки по-московски и за гривеник, а не длинное и прямоугольное по-ленинградски-питерски и за 20 коп. Помнишь — Хотабыч жрал КАК ОГУРЦЫ. Вот собственно эскимо меня и царапнуло в стихе как совершенно чужеродное
И Питер промокший, доведший до точки,
сожрёт меня, как пирожок.
Сидят в голове мозговые заточки,
а в сердце – заглохший движок. 🙂
Мне тоже эскимо не слизнулось, в том числе и своей недорифмой. И чуть вот это режется: «дни льются» читается как «не льЮтся». А если делать акцент на днИ, то ритм сдвигается.