Мной природа недовольна,
здесь секрет весьма простой.
Стопку я забыл сегодня,
отправляясь в лес густой.

Ничего, моя родная,
ты без стопки мне мила.
Выпью в честь родного края
на природе из горла.

Ничто из вечного не прослужит долго если им все будут пользоваться.

Слушать дураков не так противно как им подчиняться.

Когда забыт тобою. вижу сны
про фонари над томной мостовою.
На фонари немножечко повою.
но так чтобы себя не разбудить

Ведь фонари. они эскиз луны
в театре наших взаимообразий
Так что. не затруднясь вопросом «разве?»,
их помню. а тебя могу забыть

Взволновал меня немало
вариабельный финал.
Коль меня б ты не узнала —
как бы я тебя узнал?

Не хочу подобных стансов,
потому и на века
я тебя прошу: останься,
чтоб все знать наверняка

Палата за номером шесть.
Но койка безномерная.
Кто же такой я есть?
Я так и не узнаю.

Я ведь почти здоров.
Шлю главврачу приветы.
Но как же без номеров?
Нет, непорядок это.

И без того в судьбе
рытвины да ухабы.
Литерную шесть бе
дайте кровать, хотя бы.

Пришла зима,
покою вдруг нема.
Порой бывает даже очень жарко.
Сердца, печенки, наши два ума
соутепляет ЖЭКа кочегарка.

Любовь то зла,
Когда постель тепла.
А за окном мороз лютует зверский.
И я б ушел, и ты б опять ушла
Куда? .В мороз?
И вот сидим без версий.

Грядет тюрьма,
весна или сума:
неважно что,.но все ж без лютой стужи.
И ты поймешь. наверное, сама,
что я тебе теперь совсем не нужен.

Я видел. как ты шла вчера за хлебом.
Меня ты мимо в булочную шла.
И я застыл как Аполлон под небом —
возилась в сердце пряная игла.

Ведь ты за хлебом шла, меня не зная.
Не зная обо мне открыла дверь.
И вот теперь душа моя больная
к тебе зовет в небесной синеве.

А ты все так же хлеб свой покупаешь.
И в булочную ходишь каждый день.
Но обо мне ты так и не узнаешь,
в любви своей мне признаваться лень

Не защитят иконы на стене,
хоть ежечасно каждый день моли их.
Когда ты приближаешься ко мне,
я сразу слышу экстрасистолию.

Рокочет сердце как попкорна склад
и хочет убежать из тех палат,
где, вся сияя,ты в одежде белой
0,5 аминазина в шприц залила
и прячешь за спиною аппарат,

чтобы рукой упрямой и умелой,
поймав меня забывшимся во сне,
отправить прямо в психотропный ад.

Ах и с нею
вновь ахинея.
Охренею.
от Гименея.
От бездельника, бракодела.
Что наделал — не переделать
Узы брака-
абра да кабра.
Нет на наш с ней брак ОТК, брат.

Коты ревели дурноматом
поперепутав календарь.
Но в старом теле каждый атом
мне ныл: пока еще январь

Сидели у опушки,
от города вдали.
Был он совсем не Пушкин,
она — не Натали.

И было слишком жарко
чтобы возник амур
К тому ж он не Петрарка,
а рядом нет Лаур.

И даже Беатриче
не встретилась ему.
Его ж крестил обычай
не в Данте, а в Фому

Мы с тобою сплелись воедино,
как клубок переломанных тел.
Вниз капотом дымится машина —
прямо в столб наш мотор залетел.

Мы лежим в придорожной канаве.
Воздух тих и приволен и чист.
Кто ответит — что сделалось с нами?
Только он — задремавший таксист.

Эх, надену летни валенки,
ватный клифт с под пальтеца.
Жду тебя я на завалинке
Мариинского дворца.

Ты придешь,блеснешь осаночкой
в летней шубке из бобра.
Прокачу на летних саночках
до Гостиного двора.

ВЫСТРАДАННОЕ

Нами вместе путь пройден длинный,
только дальше иди не со мной.
Ты себе наливала вина,
а меня поила виной.

Или хочешь, клин выбьем клином.
Вместе дальше пойдем — и вдруг
Мы найдем очень много глины —
вот ее и лепи, мой друг.