— А вчера ехала к себе на Нарвскую и на перегоне между Техноложкой и Владимирской тип в вагон вошёл и сел напротив. Из Этих… и руки так скрестил … Ира неожиданно жеманно сплела натруженные нервные пальцы… Пальцы хрустнули… — И мне в солнечное сплетение, — Ира прикоснулась пальцем к несоразмерно большой, её худенькому телу груди, — лучом зла… Я двойную защиту выставила, — Ира встала и теперь возилась с чайником, — Сём, как обычно, зелёный, да? – Груздев кивнул. – Её узкие губы опять подёрнулись мягкой улыбкой, — я помню, Сёма… Ну Этот и обмяк, — Ира разлила булькающий кипяток по чашкам. – И на Пушкинской сразу и вышел: понял кто я. Но измотал меня страшно. Сильный, похоже из Верхних Демонов. Короче доехала я кое как до Нарвской, аж подташнивало, и под Триумфальную арку бегом. Так измоталась. Там сейчас с сентября до конца года портал в другие измерения открыт. Подзарядилась немного. У меня ж Сёма, да ты знаешь, двое своих детей и ещё приёмный с проблемами и мать на руках, лежачая, пятый год жилы тянет… — Ира порылась в сумочке достала пачку длинных ментоловых сигарет. – Будешь? – Нет, — мотнул головой Груздев. – Ну и правильно. — Ира чиркнула зажигалкой, подошла к окну, приоткрыла фрамугу. (Хорошая фигурка, неожиданно для себя отметил Груздев) и стояла какое-то время курила, глядя задумчиво куда-то поверх крыш и, как веником мусор, выметала из духоты комнатки в промозглую сырость сизый табачный дым. Стало неожиданно по домашнему тепло. Груздева развезло. На столе беззвучно надрываясь елозил сотовый.
— Ну, я пойду, — обмякшим голосом выдавил Груздев и сунул купюру под пепельницу.
— Иди, — Ира закрыла фрамугу. Заговорились. Вон сотовый надрывается. Ещё одна дура будет сейчас требовать или чужого отбить, или своего приворожить… Такая наша бабская доля… Улыбнулась. А про это не переживай… Я поработаю. Всё будет хорошо. А деньги забери, я со своих не беру. – Нет, — Груздев вскинул рюкзак. — Так веры больше. — Они чмокнулись и Груздев вышел из комнатки.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)