Удеру – были б дюзы – в луга,
где гвоздично-чесночный угар
приблудившихся ведьм не пугал
со времён бронтозавра Зюзюни.
Вспоминайте, как дерзко лепил
статуэтки мальчишек в степи.
Учреждайте прогулку и пир –
да купается сыр ваш в изюме.

Ни один из песочных бродяг,
устояв перед гнётом дождя,
атеизмом научным флудя,
обскуранту на радость не ожил.
А сыграл бы меня – скажем, тот,
у которого прядь лезет в рот
и машинка из горных пород
в толщу неба вылазит из кожи.

Пусть знакомство начнётся с собак
с горицветной росой на зубах –
янтаря не утратит скоба
от кровавого шва до мадженты.
Там ведь тоже у них классный нюх.
Вместо спячки впадут в беготню,
да подальше от топких багнюк,
чтоб когда и пыхтеть – то блаженно.

И отыщет ликующий пёс
элегантный дворцовый колосс
в непроглядной плантации лоз,
что Зюзюня жевал, гибель чуя.
А в колоссе не мумия – паж
белизны, заметелившей пляж.
С ним во мне и проснётся форсаж
в вираже с Васюков на Трёхчумье.

Принято. Оценкаэксперта: 25 баллов.