В железной бочке бился огонь. Он рвался на свободу, но ржавые стенки давали всего один путь. Путь наверх, к серо-стальному небу. Огонь ревел, только сил рвануть туда, под эти тяжелые облака уже не было. Пламя всхлипнуло и улеглось умирать на пепел. С неба закапали слёзы. Нет, небу не жалко огня. Небо не умеет жалеть. Просто была осень. Был дождь.

Максим смотрел на догоревшие мешки из-под цемента. Он курил у окна бытовки и слушал Степаныча. На столе стояла хорошо початая трехлитровая банка с самогоном. Банка была для всей бригады, но ребят срочно увезли на дачу к шефу. Его дочка очень захотела теннисный корт. Папаша и снял с объекта бригаду. Осталось двое. Старый сварщик и он — молодой каменщик. Сторож — пьяная обезьяна! Подвернул ногу и на объекте оставили дежурить Макса. Степаныч вызвался разделить одиночество Макса… Заодно и баллон самогона. Как писал покойный император: «Пили легко, пили с воодушевлением!» Степаныч «поплыл». Его маленькие живые глаза заволокла патока хмеля. Максим подсел к столу. Налил в жестяную кружку и взял подгнившую грушу. Самогон отправился по привычному пути. Степаныч уважительно кивнул

— Умеешь! Хоть и говорят: пить вредно. Тока без этого никак. Не любит она неуважения.
— Кто она?
— Стройка! Ты морду не криви. Молод еще надо мной смеяться. Когда тебя засранца в коляске возили, я уже штукатурш щупать перестал… По причине солидного возраста. Да не их возраста! Хотя и их тоже. Да не об этих бл..х речь! Ты Скибина помнишь? Ну этот козел, что кошака с девятого этажа скинул? Ну вот… Недавно он Стройку материл. Не любит она такого. Шел он через неделю по краю котлована. Глина и поехала. Под «КАМАЗами» не ехала, под другими не ехала. А под ним поехала! Он и укатил вниз. Аккурат на прутья арматуры. Висел, что твоя бабочка на иголке. А толстого майора помнишь? А … ты сам видел- как он с лесов полетел. Ага, точно! Мы ж с тобой кирпичный мавзолей над ним разбирали. Тоже на язык несдержан был. Каждый раз на обеде говорил- где он эту Стройку видел. Она и не утерпела. А батю твоего лестничным маршем с третьего этажа скинуло за что?! Ты у него сам спроси. Да что говорить! Я уж старый дурак не удержался и ляпнул слово плохое в Её адрес. Ну да… Это когда Яковлич меня доской отбивал от электрического щитка. А я тока тебе, Макс, скажу. Видел я Её! Вспышка! Вы все застывшие. У прораба рот в крике открыт. Ты ведро роняешь, а оно не падает. Лазарич с лесов прыгает… и тут Она. Фигура такая серая. Нет, лица не разглядеть. Просто фигура. Бабская. Откуда знаю? Сам – не пойму. Только точно – бабская! Ну подошла она ко мне, головой покачала… Рукой серой махнула и исчезла. Я и пришел в себя. А тут вы все суетитесь, бегаете, орёте… Ты, Максим, парень неплохой. Только вот отметина на тебе. Её отметина. Никуда она тебя не отпустит. Ты рваться будешь , в стороны кидаться… А от Неё никуда не денешься. Все твои дороги у строительной бытовки заканчиваться будут. И заберёт Она тебя совсем. Поверь уж старому дураку. Наливай, Максимка.