— Какими качествами должен обладать человек, решившийся стать писателем или поэтом?
— Литература – дело жестокое. Она требует стойкости, умению держать удар.
Когда я впервые пришёл в литературное объединение, там как взяли меня в оборот. Я думаю: «Господи, для чего я сюда пришёл? У меня за плечами двенадцать лет службы в армии. Все меня уважали. На заводе работаю, и тут меня все уважают. Чего они тут изголяются надо мной?»
Захотелось плюнуть на всё и уйти.
Но у нас был очень хороший руководитель нашего объединения. Леонид Николаевич Рахманов. Автор пьесы «Беспокойная старость», по которой был поставлен фильм «Депутат Балтики». Он посидел-посидел, послушал, посмотрел на ребят. А там сидели те, кто потом стали нашими классиками. Гарыжин, Конецкий, Шин, Голявкин.
Так вот. Посмотрел Леонид Николаевич на них и говорит: «Что-то мне не нравится сегодня, как вы обсуждаете Белинского. У меня такое ощущение, что я сижу на заседании пэнклуба, где заседают великие мэтры литературы. Если, конечно, здесь мэтры, то вопросов нет. Но если вы не мэтры, то вы вспомните, что вы сами год назад читали, и как с вами обращались. Вот, смотрите, здесь у Белинского много мусора словесного, но вот фраза интересная. Или вот ещё. Согласны?» Те: «Да, что-то есть». Ну, вот, как-то сразу все помягчели. Потом меня дружно приняли в это литобъединение.
Так что, надо уметь сопротивляться.
Было в этом лито вместе со мною много ребят. Кто-то действительно стал со временем замечательным писателем, оставившим след в литературе. А были и другие талантливые ребята, которые, напечатав один-два рассказа, куда-то исчезли. Почему? Потому что сдались, передумали, поддались жизненным обстоятельствам. А автор должен уметь сопротивляться обстоятельствам жизни. А обстоятельства жизни у каждого свои. Там — семья, дети. Там — заработки. Там — кто-то больной. Это ж такие житейские обстоятельства, которые надо уметь преодолеть. Как бы тебе не было тяжело, ты должен пройти через это. «Я должен писать. Несмотря ни на что» — должно стать девизом каждого, кто собирается посвятить свою жизнь литературе и быть писателем.
— Кем Вы являетесь по жизни – оптимистом или пессимистом?
— Только оптимистом! Исключительно оптимист. Я даже своей дочке говорю (дочке у меня пятьдесят лет), что когда просыпаюсь по утрам, у меня в голове крутятся какие-то весёлые мысли, звучат какие-то марши, песни. «Легко на сердце от песни весёлой…», «А ну-ка, девушки…» и т.п.
Если будешь просыпаться с мыслями «боже мой, спина болит… и колени болят…» и всё такое прочее, если будешь унывать, начиная уже с утра, то долго не протянешь. А мне уже восемьдесят шесть, восемьдесят седьмой пошёл.
Кроме того, что помогает жить?
Работа. Надо всё время работать. Но работать надо так, чтобы работа приносила удовлетворение. Кто-то умный сказал, что надо с удовольствием идти на работу и с удовольствием возвращаться домой.
А когда идешь на работу с удовольствием? Когда работа тебе доставляет радость. Я сейчас с удовольствием издаю книжки. Для меня даже интересно встречаться с ребятами молодыми. Да со старыми тоже. Потому что старые тоже по — разному пишут.
Мне нравится помогать другим своими советами, делиться с ними своими знаниями. Но, разумеется, с теми, кто этого хочет. А тем, кто не хочет, никакие советы не помогут.
Так что, надо быть оптимистом. Без этого невозможно жить.
Нельзя всё время ныть, и считать, что всё плохо. Нельзя. Потому что это всё, в конце концов, приводит к ломке характера. А вслед за этим, у человека ломается судьба.
Как говорится, «совершишь поступок – получишь привычку, привьёшь привычку – получишь характер, получив характер – получишь судьбу».
— Скажите, а как семья относится к Вашей работе, к Вашему творчеству?
— Хорошо.
Рассуждения про профессию журналиста дилетантски наивны.Конечно, это рассуждения не автора, а интервьюируемого, но, думается, без этого абзаца десятистраничное интервью не пострадало бы. В принципе этот абзац (уже после прочтения всего материала) вызвал у меня большие сомнения в общей состоятельности интервьюируемого. Вряд ли этого добивался автор.
ДЛЯ АВТОРА: журналистику и писательский труд несомненно роднит одно: и там и там далеко не каждое лыко годится в строку и приходится жертвовать порой даже очень вкусными и сочными кускам, которые не ложатся в единую канву. А уж насыпать в материал ВСЕ СОБРАННОЕ — не самый лптимальный путь. Берем массу собранного материала и безжалостно отсекаем все лишнее. Так будет вернее.
Очень хорошо в этом тренирует изначально заданный объем текста. Редактор говорит: материал интересен но могу тебе предоставить лишь 220 строк на второй полосе.Вот и крутись. Самому себе быть редактором, конечно, тяжко. Но тоже можно.
Спасибо, Сергей. Согласен практически со всем вышесказанным.
…Поверь, если у меня, к примеру, возьмут данный материал в «литературку», выделив определённое кол-во строк, я сумею отсечь всё лишнее… а если ещё и оплатят, я сделаю из этого барбекю с фрикандо под кисло-сладким соусом!
Верю на слово