Но запомните, что журналист и писатель – это две разные профессии. Для журналиста важен факт. Зафиксировать его, чтобы он был точным – это задача журналиста. Там не нужны никакие красоты. Там надо писать как можно проще. А писатель, прозаик, поэт – это уже другое. Здесь другой подход, другая работа со словом.
Так, чтобы прочитать какую-то книжку и научиться писать — невозможно. Но надо пытаться писать. Пытайтесь.
— С какого возраста Вы начали писать свои рассказы?
— В седьмом классе написал повесть «Долг пионера». Точнее, начал писать. Первый номер вышел, а второй у нас не вышел. Я тогда и стихи писал. Мой приятель, с которым мы выпускали журнал, писал стихи уже хорошо. Он умел писать, так, относительно, конечно. А у меня не очень получалось. Я рифмовал «так» и «диверсант», а это плохая рифма.
— Легко ли быть критиком?
— Да чёрт его знает! Что значит быть критиком? Есть литературные критики. Это их ремесло, их профессия. Таких, по-настоящему хороших критиков, чрезвычайно мало. Написать рецензию на какую-то книгу – это просто, это может любой человек. Понравилось–не понравилось. Взял, да написал.
Литературный критик не просто говорит, что ему нравится та или иная книжка. Он говорит о том, какие вопросы поднимает данное произведение, что здесь поднято правильно, а что – неправильно. Есть ли в произведении по-настоящему человеческий характер, или же – просто ходульная фигура, плакатная какая-то. Такой разбор чрезвычайно интересен.
Мой великий однофамилец Белинский написал десять статей о творчестве Пушкина. Местами он ошибся, он не считал сказки Пушкина хорошими произведениями, к примеру. Но именно он впервые показал России величину этого гениального поэта. Вот это и есть критик.
Критик должен исходить из общих критериев, из общей культуры, не только нашей, российской, но и мировой культуры.
С другой стороны, если прожил много и имеешь за плечами какой-то литературный опыт, легче написать какую-то критическую литературную статью. Иногда я это и делаю.
— Критик оценивает произведения авторов. И не всегда его отзывы положительны. Как обычно складываются отношения между критиком и авторами? Как лично Вы общаетесь с авторами?
— А вот так, как сейчас.
Понимаете, если человек хочет чему-то научиться, с ним легко общаться. Если же не хочет, то тут уже ничего не поделаешь.
— Работаете ли Вы с зарубежной литературой? Или Вы критикуете только русских писателей?
— Зарубежной? Нет. А зачем мне это? Мне не так много осталось жить, чтобы я ещё читал и критиковал зарубежных писателей. Тем более, вот возьму я покритикую какого-нибудь француза или англичанина, и что? Им это важно? Им наплевать. Нет, это ненужное дело.
Я и наших-то современных авторов далеко не всех читаю. Некогда.
У меня сейчас другой ареал. Я издаю книжки современных авторов. Они приносят мне рукописи, я с ними работаю, как редактор.
Кроме этого, мы ежегодно издаем «Молодой Петербург», в котором публикуем молодых поэтов и прозаиков. Вот с этими людьми я работаю.
А так, вообще, приходят ко мне и молодые и не очень, приносят свои рукописи. Говорят: «мне сказали, что надо к вам». Значит, я думаю, кому-то я помог, раз посылают ко мне.
— Попадались ли Вам такие литературные работы, которые совершенно не нравились?
— А как же! Сколько угодно. Приходят порой совершенно бездарные люди. И поневоле приходится им об это говорить, говорить суровые слова. Конечно, им это не нравится.
Будучи заведующим редакции художественной литературы Лениздата, я имел в подчинении четырнадцать редакторов. И мы с ними ежегодно издавали шестьдесят – восемьдесят книг поэзии и прозы. И это только одна наша редакция издавала столько.
Рассуждения про профессию журналиста дилетантски наивны.Конечно, это рассуждения не автора, а интервьюируемого, но, думается, без этого абзаца десятистраничное интервью не пострадало бы. В принципе этот абзац (уже после прочтения всего материала) вызвал у меня большие сомнения в общей состоятельности интервьюируемого. Вряд ли этого добивался автор.
ДЛЯ АВТОРА: журналистику и писательский труд несомненно роднит одно: и там и там далеко не каждое лыко годится в строку и приходится жертвовать порой даже очень вкусными и сочными кускам, которые не ложатся в единую канву. А уж насыпать в материал ВСЕ СОБРАННОЕ — не самый лптимальный путь. Берем массу собранного материала и безжалостно отсекаем все лишнее. Так будет вернее.
Очень хорошо в этом тренирует изначально заданный объем текста. Редактор говорит: материал интересен но могу тебе предоставить лишь 220 строк на второй полосе.Вот и крутись. Самому себе быть редактором, конечно, тяжко. Но тоже можно.
Спасибо, Сергей. Согласен практически со всем вышесказанным.
…Поверь, если у меня, к примеру, возьмут данный материал в «литературку», выделив определённое кол-во строк, я сумею отсечь всё лишнее… а если ещё и оплатят, я сделаю из этого барбекю с фрикандо под кисло-сладким соусом!
Верю на слово