«Лики творчества»
продолжение главы XIY
М.Ю.Лермонтов

Автор: Михаил Караванский

***
Давно задуманный им «Демон»
Здесь, наконец, был завершен.
Хоть оставалась прежней тема,
Сюжет теперь не отрешен
От мест свершаемых событий;
Поэт решил, что должно быть им
Вблизи могучего Казбека,
Где горцы смелые извека,
Орлам подобные, живут
И в гости каждого зовут,
Когда заметят у порога,
И напоят вином из рога,
И временный дадут приют.
Красоты южного Кавказа
Вниманье привлекают сразу
Не только пришлых всех людей,-
Они не чужды и бессмертным.
И о таком вполне конкретном
Поэт расскажет без затей
В своей рассудочной поэме,
Что признана, пожалуй, всеми
Одной из лучших той поры:
То был осознанный прорыв
В мир, не изведанный доселе,
Очерченный пунктиром еле,
Но так волнительный всегда.
Он с юных лет познать стремился,
Туманный мир тот часто снился,
Он душу юную снедал.
И он сумел привлечь вниманье
К тому, что виделось в тумане,
Но исчезало без следа.
***
Здесь Мцыри нам рассказ поведал,
Не забываемый с тех пор.
Он в детстве плен уже отведал,
Рожденный средь Кавказских гор
И вольность с молоком впитавший,
Но пленником позднее ставший
В стенах святых монастыря.
Его устав лежал в основе
Всех лет здесь прожитых суровых,
Потраченных, как видно, зря:
Клобук монаха не надел он,
Как все сообщество хотело,
И в грозовую ночь бежал.
Неделю целую скитался,
Свободой полной наслаждался,
Блуждал в лесу. И там сражался
С свирепым барсом. Одержал
Над ним победу в смертной схватке,
И проявил он все задатки
Неустрашимого бойца,
В кровоточащих тяжких ранах
На миг увидел, как ни странно,
Вблизи стоящего отца.
И мрак застлал тотчас виденье,-
Неизгладимое мгновенье!…
Раздался Мцыри слабый стон,
И чувств лишился тут же он…
…Пришел в сознание он в келье,
Над ним склонённый был монах.
И приподнявшись еле-еле
На окровавленных руках,
В предчувствии своей кончины
Раскрыл он душу перед ним,
Перед спасителем своим,-
Иной не виделось причины
О сокровенном рассказать,
Дабы им душу не терзать,
Слова, сплетенные тоской,
С вкраплением слезы мужской
Звучали веско в тишине.
Звон, доносившийся извне,
Слова те скорбью наполнял,
Он никого не обвинял,
Лишь самому себе пенял,
Что местности совсем не знал.
Но радость все же он познал:
Свободы полной естество,
Победы в битве торжество,
Красу грузинки молодой,
Что шла с кувшином за водой.
И песню звонкую её,-
Порой душа лишь так поёт…
…Не вольны все мы над собой.
И с предначертанной судьбой
Смириться всем нам суждено.
Иного, право, не дано.
***
С полком драгунским очень скоро,
Увы, расстаться все ж пришлось.
И полюбившиеся горы
Покинуть вскоре довелось.-
Корнет отозван был в гусарский,
Но не в гвардейский полк уже.
Приказ ему позволил царский
На ближнем быть лишь рубеже
К Москве и Северной Пальмире,
Причастным с детства к его лире,
Где славу громкую стяжал,
Но злая воля сильных мира
Отторгла двух столиц кумира
От мест, где рос он и мужал.
Лишь связи бабки с высшим светом,
К придворной знати что вели,
Избавить внука от запрета
Бывать в столице помогли.
И перед ним залебезили
Знатнейших отпрыски толпой.
Строку его в альбом просили,
Усилье сделав над собой.
И, как из рога изобилья,
Лились, чаруя красотой,
Стихи, свои расправив крылья.
И, описав вираж крутой,
Взмывали ввысь и улетали,
И достояньем общим стали,
Обогащающим века…
Слова, граненные искусно,
Лучились вложенным в них чувством
В неувядаемых строках.
Стихи притягивали всех, кто
Хотя б однажды их читал,
Прочтя новинку – сразу текстом
Обзавестись предпочитал.
Росла и ширилася слава
Кавказа нового певца.
Стихов невиданная лава
Вторгалась в души и сердца
И пожилых и молодёжи;
И каждый стих число их множил.
Его приблизить ко двору
Путями разными пытались.
Затея та не по нутру
Ему пришлася,- зря старались
Поэта сделать царедворцем,-
Ему милее сакля горца
Любого царского дворца,
С присущим там низкопоклонством