Представшее предо мной зрелище напоминало клубок из протоптанных нитей. Тропки были тонкие, узкие, будто и вправду созданные для шитья. Но этими нитками было шито само сознание Человека.
По какой из них должен был я пойти?.. Быть может, все они рано или поздно сольются в одну или, чего доброго, они и вовсе никуда не ведут?..
В эту минуту я увидел почти прямо перед собой бородатого мужика, напоминающего лесника. Он стоял, прислонившись спиной к дереву, и отрешённо глядел в пустоту.
— А, боже мой, я здесь не один… — слегка вздрогнул он, будто прозрев в одно мгновение.
Он взглянул на меня, и я увидел, что он полуслеп, и зрачки его затуманены.
— Ищешь Человека… — проговорил он басовитым гулким голосом. – А знаешь ты, что такое Человек?
Я не ответил.
— А я знаю. Я исходил все эти тропинки вдоль и поперёк.
Мужик глухо засмеялся, и его тёмная борода затряслась вместе с тучным телом.
— Отчего ты смеёшься? – спросил я.
— От того, что в лесу осталась одна узенькая тропинка, про которую я совсем позабыл. Я искал Человека десятками лет. Я ещё не дожил до старости, и вот умираю… на твоих глазах.
Мужик опустил голову.
— Если бы я сразу пошёл по той тропке, что скрывается вон там, в зарослях…
Я увидел, как затряслись руки моего собеседника. Его дыхание участилось. Казалось, он вот-вот заплачет или закричит, но крик и плач этот не может вырваться из клетки.
— Если бы я знал, что только она одна ведёт прямиком к Человеку, я бы никогда, никогда не заплутал бы, никогда бы не умер… А я умираю…
Мне стало жалко его. Этот печальный искатель, видимо, увидел и услышал слишком многое в конце сотен мелких троп. Наконец, он успокоился и проговорил:
— Иди к зарослям. Я помогу тебе, а значит, я всегда существовал не напрасно. Может, мне и нужно было только найти тебя.
Он взял меня за руку и улыбнулся едва-едва улыбкой, полной отчаянных слёз. Борода мужика седела у меня на глазах, лицо его необъяснимым образом наполнялось морщинами.
— Я даже знаю имя той тропы, которую упустил.
Он отвернулся на мгновение, видимо, скрывая слёзы.
— Дорога Любви.
И только тогда, когда он произнёс эти слова, я вдруг заметил то роковое, что удерживало его здесь. Всё это время, пока мы разговаривали, всё это время, пока я разглядывал его несчастное лицо, я мог бы посмотреть ему за спину, и понял бы решительно всё.
Этот несчастный с каждой минутой всё больше срастался с деревом. Именно оно, часть этого мрачного леса, поглощало его силы, забирало каждую его минуту, не давая при этом двигаться. Вот почему мужик не мог сойти с места.
— Да, я долго искал Человека. Я исходил больше сотни троп… А когда вернулся, было уже поздно. Я прислонился, и вот старею с каждой секундой.
Лицо теперь уже старика сжалось в последних морщинах.
— Так решил лес. Так он наказывает тех, кто не понимает его мира. Иди, куда я тебе указал и помни: только дорога Любви – настоящая.
Едва последнее слово прозвенело в трясущемся воздухе, тело старика начало покрываться мхом и корой. Уходя, я оборачивался снова и снова, испытывая ужас, но заведомо зная, что этот несчастный путник станет деревянной статуей, украшающей многолетний ствол.

***

Тропинка всё бежала и бежала. Сначала она была узкая, будто ручей, почти незаметная, скрытая в траве. Но чем дальше я продвигался, тем шире она становилась. Она потихоньку, робко и будто бы даже неохотно открывалась мне.
Пока я шёл, лес бунтовал: качались ветви, шелестели кусты, вырывались из чёрной гущи злые крики птиц, вылезали на тропу, как змеи, толстые корни. Я знал, что они хотели навеки убрать отсюда того, кто, наверное, впервые за сотни лет осмелился прикоснуться к человеческой душе. Вокруг неё вьётся много пороков, но никогда, никогда они не овладеют самой сутью души, самим сокровищем, которым обладает этот таинственный Человек.
«А что я увижу?.. Куда тропинка приведёт меня?» — думал я. – «Каким он, Человек, предстанет предо мной?»