Что ж ударь, и лучше сейчас,
Ведь весь свет ополчился против.
Расспрекрасный союз с Фортуной у Вас.
Не о милости друг просит.
Не тогда приходи, когда отгремит горе,
Когда сердце моё позабудет печаль,
Следом грозы отступят вскоре.
Не тяни, как дождливое утро вуаль,
Отягивая погибель. Если бросить обет —
Не последним оставь, жалея.
А приди с первым натиском бед —
Я познать мощь Фортуны сумею.
Пустяком пусть несчастья покажутся мне
По сравнению с этой потерей.
Принято. Оценка эксперта: 21 балл.
Еленушка, вы извините, но из вашего перевода, по-моему, исчезло главное. Я так и не понял — чего он вообще хочет, товарищ ЛГ. А направление интересное . Стоит серьезно поработать
Конкретно какое направление Вам показалось интересным? Тема мужской дружбы? Объясните, пожалуйста.
Об ЛГ: а чего ж он хочет в оригинале? Чтобы меценат (адресат обращения) оставил его именно сейчас, когда все беды навалились. Как Вы понимаете? Или вызвать жалость у адресата обращения? Не совсем поняла Вашу мысль. Что именно «главное» по-Вашему исчезло? Что главное как Вы понимаете?
Нет. все же главная мысль Шекспира: Сейчас весь мир против меня.Так не оттягивай свой удар, бей соо всеми, чтобы то что все остальные нападки мне показались пустяком. Произвольность перевода можно доаустить в выражении именно этой мысли. Иначе это будет вообще не перевод, а типа кавер. То есть фантазия на ту же тему. У Маршака же основная мысль присутствует. Хотя он и придал теме сексуально-чувственную межполовую окраску (слова «твоей любви лишиться» в общем то вне половых и чувственных отношений, изначально любовь и приязнь были полными синонимами.Речь разве что могла идти о градации в степени чувства. А вот «разлюбишь» — это совершенно иной стилистический слой, просторечный, привнесенный в литературный язык народниками. Значение у этого слова совершенно однозначное: речь идет исключительно о чувственной межполовой любви (педерастов мы ведь вообще не берем во внимание, правда?). Но поскольку Маршак не потерял главную идею, то мы все же можем считать его произведение переводом.
А говоря о направлении, я говорю собственно о вашей подборке значений для переводимых слов и словосочетаний.Об этом я говорил: почти ни одно слово чужого языка не переводится однозначно. Вот вы пошли оченьт интересной тропой, намой взгляд. Но пока что на этом пути потеряли оригинальную идею — именно она делает отличным сонет Шекспира от сотни альбомных стихов типа люби меня, как я тебя.
«Что ж ударь, и лучше сейчас,
Когда мир/свет ополчился против» — разве это не призыв «не оттягивать, бить вместе со всеми» (со всем миром/светом)?
Меня блльше беспокоит то, что сонет — предъявляет строгие требования к сочинителю. У него свои каноны. А данный (мой) текст этим канонам нне соответствует. 🙂
Что до подбора синонимов, так делают все (по-крайней мере, из тех вариантов переводов, что я прочла). Это не открытие. Но за похвалу — спасибо. В каждой бочке дёгтя, как говорится,….
Призыв — это запев, завязка. Развязка в том, что ЛГ призывает на себя муки от друга вовсе не потому что мазохизм. Наоборот. Чем скорее ты ударишь, тем скорей исчезнет боль от всего остального.
Строгие требования вобщем то Шекспир и сам не выполнял — это раз.Единственное — формат: 4 четырехстрочника и в две строки развязка. Тем более сложно выполнить требованияпо числу строк, по созвучия, по типам рифм и т. п. на совершенно другом языке с другим строем поэтики. Прочтите вслух английский текст — или попросите кого-нибудь. знающего английский. И вы поймете: культура и форма сонета у нас — это вовсе не Шекспир, а то, что сочинял Маршак. Я считаю — единственное, что может точно передать переводчик — это идея.Вот на нее то и надо обращать внимание. Заметьте, не факт, что Маршак самолично сменил «Коль стать врагом» на «Уж если и разлюбишь». Возможно это настояния политцензуры, которую время от времени заносило в совершенно непредсказуемую степь. Не исключаю, что чересчур ревностный цензор мог усмотреть намек на самого товарища Сталина — фиг их холуев угадаешь.Достоверно известно, что царская цензура раз изъяла тираж календаря, где на обложке мужик нес в корзинке четырех поросят. Цензура усмотрела намек на Николая Второго и его четырех дочерей. Вот так.
Историй про Маршака и его переводы сонетов Шекспира я начиталась достаточно в Интернете. Как и про переводы трёх сонетов Пастернаком. 🙂 И разбор других переводчиков также присутствует… 🙂
Цензура, ох, эта чёртова цензура.
Но, знаете, вот какая мысль навязчиво стучится: сейчас-то относительно ТАКОЙ ерунды цензуры-то нет. К примеру, в Интернете. Но нет и гениальных переводов, не так ли?