Короткие русые волосы разлохматились, черное пальто было распахнуто, и из-под него выглядывала небрежная домашняя майка.

Георгий пристально взглянул на соседку, показавшуюся славной и доброй девушкой. Ему захотелось успокоить ее.
«Ты станешь большой, Ассоль, — сказал он. — Однажды утром ты забудешь плохое. В морской дали сверкнёт алый парус».

«Парус, — засмеялась она сквозь слезы. — Сколько было этих парусов, и все — обман».

«Может, миражи?» — лукаво прищурился капитан.

«Если бы! А то приплывают, увозят… потом разбиваются».

Незнакомка с удивлением поглядела на Георгия.
«Да-да, — сказала она. — Море кончается там, где выходишь замуж… Там разбиваются девичьи грёзы. Кончаются наши светлые мечты, а не море…»
«Не верю, не кончаются, — улыбнулся старик. — Вы рыдаете, а потом загоняете их вглубь себя и лелеете всю жизнь. Большинство женщин смиряется с неудачами. Будто то, что было для вас главным, оказалось невозможным. Но некоторые никогда не закрывают глаза и продолжают мечтать. Так что — жди, Ассоль! Прежние паруса были подделкой!»
«Я — Маша. И я беременная…» — зарыдав, соседка закрыла лицо ладонями.
Моряк погладил ее по плечу: «Беременность — не конец света. Ты все равно можешь свободно идти, куда глаза глядят. Говорить с ветром, далекими звездами, таинственной луной! Пустота и одиночество существуют затем, чтобы человек учился улыбаться вселенной».
«Я поеду в евротур, — неожиданно воскликнула Маша. — Хоть трава не расти!»

***

Наступил очередной осенний вечер. В окнах зажигался свет, люди торопились домой, а капитан снова сидел во дворе. Заканчивался еще один день его жизни. Но больше не было ощущения бессмысленности времени, отступила тяжкая печаль. Он думал о смешной, вечно взлохмаченной девчонке, с которой подружился в последние дни. Она трогательно волновалась о его самочувствии и жадно внимала его пафосным словам.