Хоть и бита судьбою Любава-вдова,
Белозуба и взгляд непотухший лукав.
Сена тёлке накосит, расколет дрова –
Словом, спорится дело любое в руках.

«Больно просто живёшь ты», – старухи корят.
Засмеётся Любава: «Завидки берут?»
Как на праздник наденет поярче наряд –
Старушонки затихнут: характер-то крут

У бабёнки. А песню затянет – звончей
Не слыхали, чем голос Любавы – журчит,
С переливами льётся, что вешний ручей,
И теплом обдаёт, как от русской печи.

Тем теплом обогрела Илью-бобыля –
Ну, не век мужику одному куковать.
И сошлись да живут, к удивленью селян,
А старухи шипят: «Затащила в кровать…»

Он отыщет для милой черники в лесу,
Жарко баньку натопит у быстрой реки.
А она для него варит кашу и суп.
На крыльце заворкуют – ну, как голубки!

Не спеша по дороге под ручку пройдут –
Занавески на окнах колышутся зря:
Им, беспечно друг с другом живущим в ладу,
Наплевать, что там люди о них говорят.