Не стремись перевести из тонкой в грубую, вонючую, гадкую, тошнотворную, тленную материю свою фантазию — она превратится в бессмысленную тяжесть, и сплющит твой мозг, и ты навсегда останешься без фантазий.
(с) Юрий Тубольцев

Казалось, они бредут так совсем недавно. Это было странно, потому что они прошли уже бесконечное число шагов, меряя ими аккуратной величины отрезки дороги, до неузнаваемости похожие друг на друга. Каждый такой отрезок заканчивался поперечной разделительной полосой, которую они всё ещё с сожалением, но уже смелее перешагивали. И тогда целью пути становилась следующая полоса, и они стремились к ней, одинаково страшась остаться перед чертой и перешагнуть её. По обочинам чаще тянулся лес, хотя попадались и придорожные закусочные, и автостоянки, освещённые фарами спящих фур.
— Мама, а в прошлый раз мы сюда заходили! — заканючил мальчик, когда они миновали сонный продуктовый магазинчик, попадавшийся им уже не раз на пройденных участках дороги.
— Нам некогда, — огрызнулась мать, дав сыну повод для расчётливых рыданий. Тихая рыжеволосая девушка тут же успокоила брата, сунув ему бутерброд из своего рюкзачка.
Отец шёл молча, полностью игнорируя семейные пререкания, всем своим хмурым видом сосредоточившись на дороге. Иногда ему мечталось о том, как было бы легко шагать одному, зарабатывать деньги почасовой работой и тратить их в тот же вечер в тёплой компании дальнобойщиков и дорожных проституток. Он мог бы и не развлекаться, а купить билет на автобус, и ехать в нём, ликуя при виде бредущих пешеходов. Изредка он бросал бы им в окно монетки и наблюдал, как они кидаются за деньгами, тщетно пытаясь не дать им скатиться с обочины в траву.
Но это были мысли, недостойные главы семейства, поэтому он продолжал идти, впившись глазами в привычный асфальт и стараясь не мечтать. Рядом практично вышагивала его жена. Ему ещё повезло, думал он, что большую часть их скарба тащит она. Он мельком взглянул на жену. Несмотря на измождённое лицо, морщины, стекающий в глаза пот, она казалась странно энергичной и умудрялась нести втрое больше чемоданов, чем он. Да ещё все заботы о детях также ложились на её плечи.
Дети. Что они понимают, эти дети. Младший и идти-то толком не хочет, готов каждую травинку у обочины разглядывать, с каждым бурундуком сюсюкать, с каждой шишкой играть. Ничего, радуйся дороге, малец, пока руки свободны и спине легко, а подрастёшь — папа передаст тебе тяжёлые фамильные чемоданы. Сначала один, потом другой… Кто знает, может ты в люди выбьешься, купишь машину… Повезёшь нас всех.
А вот девчонка — она странная. Сколько раз говорил: возьми хоть один чемодан, помоги матери. А ей хоть бы что: летит себе над асфальтом с лёгким рюкзачком, содержимое которого никто не видел, и иногда достаёт оттуда гостинцы для братишки. Скоро ей исполнится восемнадцать, и тогда, больше чем уверен, упорхнёт в попутке с ближайшего перекрёстка, умчится совсем в другую сторону. Время от времени будет случайно проноситься мимо, махать из окна рукой и кидать монетки…
Он с укором посмотрел на дочь. Девушка опасливо переступила очередную черту и оглянулась.
Там, за чертой, из леса выбежала нелепо одетая женщина со спутанными в мочалку волосами. Огнём безумного маяка мелькнуло её красное платье меж сосновых стволов и снова исчезло на тайных тропках зачарованного леса.
— Сумасшедших развелось, — посетовала мать, проследив за взглядом дочери. — Ведь есть ведь шоссе, чего по лесу бегают? Тупые. Сдвинутые.
Не замедляя ходьбы, она перекинула чемодан из руки на спину и размазала пот по лбу.
— Это ещё что, некоторые пытаются перешагнуть черту назад! Назад, ты представля­ешь?!… Не балуйся! — двинула она сыну по макушке: мальчик шёл танцуя.
Промчался автомобиль, девушке, смеясь, что-то прокричали. Дежурно улыбнувшись вслед машине, она продолжала искать взглядом тени лесных тропинок.

В 20 веке человек, вместо того, чтобы шагнуть в двойку — шагнул в нолик и так в нем обкатался, что стал круглым пупсиком, а в 21-м веке единичка, как копье, его неожиданно проткнула и от него остался кратковременный пшик… И обезьяны теперь не могут узнать в нем своего бесхвостого преемника.
***
Стихотворение Маршака «бедный крокодил солнце проглотил» прячут от рептилий, чтобы сила слова не подвигла их к действию и не оставила человечество без светила.
***
Если забуквалить иносказание — Земля станет плоской, ибо на самом деле круглой её делает образ смысловой бесконечности.
***
Резкий ожог страшнее медленного огня, если принять, что и дольше века длится день.
(с) Юрий Тубольцев

Если в парке встречаются два маньяка — один из них становится белкой, а другой — орешком, который не раскусить, ибо тут же обязательно появится третий маньяк, мечтающей о беличьей шубе…
(с) Юрий Тубольцев

Философы — это пауки, которые запутывают человека в паутине мыслей, но, не выпив его кровь так и бросают…
(с) Юрий Тубольцев

У Земли есть три пилота — но это даже не лебедь рак и щука — а ворона, сыр и лиса…
(с) Юрий Тубольцев

В ту секунду, когда двое мужчин обсуждают женщин – секунда эта уже не выдерживает и рвется и трещит по швам, потому что в ней одновременно еще 22 женщины обсуждают мужчин.

Когда всё в жизни невпопад — даже попадание в милицию кажется удачей…

Человек возник спонтанно, потому что его создал не Бог и не обезьяна на пару с Дарвиным, его случайно из дерева выдолбил дятел…потому что у него нос чесался…
(c) Юрий Тубольцев

Великий учёный Дарвин много экспериментировал и, пожертвовав собой, женился на обезьяне ради появления человека.
(с) Юрий Тубольцев

— Человек произошел не от обезьяны, а от животного, которого звали Бредодарвинбрешет.
(с) Юрий Тубольцев

— Мир спасут обезьяны, — сказал Достоевский, но стенографистка, обожающая обезьян, записала: — красота спасет мир…
(с) Юрий Тубольцев

Начитавшись Дарвина, Маркс пришел к выводу, что капиталисты — это люди, а рабочие — обезьяны. Но, в отличие от лесных обезьян, некоторые отдельно взятые рабочие за последние 100 лет сумели превратится в капиталистов. Это косвенно подтвердило теория дарвина своей наглядностью. Почему же тогда Маркс решил вознести всех обезъян на вершину социальной пирамиды, так и останется неразрешимой, но при этом никому не интересной загадкой.
(с) Юрий Тубольцев

— Суть, схваченная грязными руками, становится безрассудством…
— Не ловкий охотник и слона не поймает…
— Ночью смысл теории Дарвина затемняется — её можно понять только утром…
—
(с) Юрий Тубольцев
—
Принято. Оценка эксперта: 11 баллов.

— А я не пожалею? — спросила обезьяна у Дарвина.
— Не пожалеешь , — сказал Дарвин.
— А что я должна делать? — спросила окрыленная обезьяна, и засунула хвост себе в пасть. — Я не расстанусь с хвостом!
— В том то вся и фишка, что ничего! — сказал Дарвин. — Я сам за тебя все сделаю.
— Я не могу быть одновременно и обезьяной и человеком, — сказала обезьяна Дарвину
— Ты будешь только человеком, — сказал Дарвин.
— То есть обезьян на свете не будет больше?
— Не будет, — сказал Дарвин .
— Но я не хочу терять саму себя, — сказала обезьяна.
— Но, если ты останешься, произойдет шизофреническое раздвоение, — сказал Дарвин.
— Ну и пусть, — сказала обезьяна.
Вот так и закралась в человечество неистребимое сумашествие.
(с) Юрий Тубольцев

Затекает, течёт, протекает, утекает…
Всё это время жизни человека.
Если с детством и юностью всё ясно,
ибо оно является периодом «впитывания» в душундер человека
всей информации из окружающего мира — сортира.
То уже возникают вопросы – вопросюндели к человеку
среднего и пожилого возраста.
Средних лет человек, а это уже от 35 и до 60 лет,
живёт уже со сформировавшимся характером и взглядом на мир.
Поскольку изменить это практически невозможно,
то этот период жизни тоже можно пропустить
как время свершений и «упрочнений» всевеликого жития.
Но остаётся маленький период старости.
Почему маленький?
Да, в силу того, что во времена свершений и «упрочнений»
человек закладывает в свой организм «ростки» разрушения,
кои и срабатывают – шустро уничтожают тело в определённые моменты.
Обычненько, люди после 75 лет, если они не обезумели к тому времени,
приходят к вере, к вере в Господа.
Ибо время старости располагает к размышлениям и воспоминаниям,
к анализу прошедших событий.
Проанализировав многие события уже почти прошедшей жизни,
человече понимает, что весь мир природы – это многоуровневая и сверхсложная система.
И эта система никак не могла образоваться с помощью эволюции,
как пытается вбить это в души молодёжи атеистическая пропаганда.
Так приходят к Господу.
А затем индивидуум начинает анализировать свои поступки и события прошедшие.

И вспоминает, что когда учился в институте, то на тусовке встретил молодого человека,
коего тогда посчитал придурком.
Тогдашний «придурок» был наивен, прямолинеен,
разбрасывал деньги помогая друзьям – мерзавцам,
и по идиотской доброте относился хорошо к окружавшим его негодяям и обманщикам.
Тогда человек этого «придурка» обсмеял, и пошёл тусить дальше.
В среднем возрасте проживая, вспоминая «придурка», человек делал выводы о том,
что это был пример того, как нельзя жить.
А уже в старости, придя к вере во Вседержителя,
человек вспомнил своё отношение к окружающим и укарапузившуюся жизнь, и пришёл к выводу  о том…
О том, что сей молодой человек был ему ПРИМЕРОМ того,
как надобно в дальнейшем жить!
То есть пример того, как с добротой относиться к окружающим людям,
как не копить деньги для глупых целей, а отдавать их во благо,
и пример того как без трусости и лукавства общаться.
Пример пути к Господу!

Напоследок лишь можно с огорчением сказать, что к выводу – погрызявру о том,
что при встрече с окружающими людьми НЕОБХОДИМО искать в них
ЛИШЬ ТОЛЬКО светлые и добрые свойства и черты,
приходят лишь единицы из многих миллиардов людей…
Ибо плохие черты человек и сам непременно покажет в общении.
В общем, танцуют все!