Пристала баба – вряд ли влюблена:
я сам себя давно уже разжаловал.
Но фу ты ж ну ты – сходка, вебинар,
постель – и ни гвоздя в подушке ржавого.

Маркетинг сетевой? Уже была,
да не одна рептилия зелёная.
Хватило круглосуточных баллад
по телефону в кубрике заплёванном.

Вербовка в Божье Царство? Да колись,
чего припластилинилась без марганца!
Отстала от миграции орлиц –
так не воняй своей замшелой матрицей…

Вот так от января до января
сквозь сон и охлофобию гоню её,
да только фарингит трясёт, остря
сыпное безрассудство под канюлями.

Вколачиваю строки в нотный стан,
разматывая хвост ключа басового –
чего бы ей не схлопнуться, устав
помехи в мнемограмму мне подсовывать?

Последним пунктом бросился в глаза
жакет её искусственно приталенный;
я взвыл – и будто смыл гортанный залп
народную артистку Мавритании.

Запомнился, видать, кудрявых лет
чеканный шаг бывалого походника,
а клёпок – пусть и женских – некомплект –
вытьём курдючит раннюю Пахоменко.

Однако я уже на полпути
к мальчишкам с крупяными рационами.
Из них ей кто-нибудь да прокоптит
карьеру, как статья люстрационная.

Принято. Оценка эксперта: 22 балла .

И когда поспели мы,
Не успев сродниться,
Ты собрала плевелы,
Затоптав пшеницу.

Малой песчинкой стою на краю океана.
Ветра порывы волну разбивают о скалы.
С берега кажется мощный корабль лодкой малой.
Плод иллюзорности? Замок воздушно-песчаный?

Всё же я встречу в душе с кораблём этим строю
И погружаюсь в холодную плоть океана.
Только вот сердце стучит и стучит неустанно –
Страшно до ужаса быть поглощенной волною.

Что же мне делать? Дождаться корабль, или всё же
Прочь отступить? Не спросить мне о том океана –
Он сохраняет иллюзию самообмана.
С мощью его мне тягаться себе же дороже…

Принято. Оценка эксперта: 17 баллов.

Вадик? Не Вадик? Походка – один в один.
Будем считать, по паспорту он – Вадим.
Не догоню? Ясен пинчер – не догоню.
Руки свободны. Портупея бьёт по ремню.

Как же его там дочка? Небось модель? –
но то побочная мысль. Появилась цель:
поведать психологу трудовых лагерей,
что учат в его академии мой хорей.

Спутываются вены – а он, спортсмен,
шире шагает, чем рост постсоветских цен.
Лёгкие рвутся в хлам, а разрыв растёт,
в воздух сливая мой затхлый квартирный пот.

Вот уже Вадика съели листва и дождь;
что-то невкусное из-под песчаных толщ
застит обзор, а грибного дождя тоска
доносит до фибр аллергию его пиджака.

Ясно – не дочка его мне взрезает прыщ.
Мне бы пожать ему руку без счёта днищ,
где расшевеливал он за башкой башку
чертежами и экспликациями по песку.

Песенку спеть, пока он надует козу,
обнять комсомольские мускулы без показух,
заставить его хохотать, как тогда, в бору,
во время баталий с резиновым кенгуру.

И пусть не тот это Вадик, не тот пиджак,
не той портупеей подтянутый торс прижат –
погоня за тенью нужна исключительно мне,
боли – не боли сцепление жил в плюсне.

Деревья, киоски и марева зной пропёк.
Вадюньку он тоже доел… а животик – ёк!
Догнал бы теперь я спортсменыча на раз-два,
но копия в пентахроме вдвойне резва.

Принято. Оценка эксперта: 22 балла .

Искал – ничего,
Стучался – закрыто.
С надеждой пустой.
Прикрыты чехлом
Рога и копыта
У женщины той.

Всех с 220-летием рождения А.С. Пушкина!

О сколько нам открытий чудных
Готовит просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель…

Все девайсы, кроме турника,
числились в его пансионате.
Можно было вбросы и пенальти
подгонять под общий знаменатель –
эта кабала была легка.

Тысячи матрасов надувных
с гладью, геометрией и флорой
ни одна стрела не проколола,
и в плену пластов мультиколора
мокрые томились летуны.

Пробкой притереть молочный пар
мог один-единственный парняга.
Ах, его елейная присяга
руль не трогать до подмены стяга!
Во олень я! Ненецкий замбар…

Говорят, он нынче семьянин,
сбагривший внебрачной дочке сепсис
от шалав с консерваторских сессий –
ну и что? С такими я не селфлюсь
в миражах роялей и лепнин.

Но щемящий в печень интерьер
комнаты чумного реквизита
режет эпизодом неразмытым
очаги цинги и менингита,
укрощая кукольных пантер.

Как-никак, турник, а не тюфяк
рекомендовал он мне с мороза,
выходя жирафом из колхоза,
только ясно было даже козам:
гипноэлемент давно иссяк…

Курс на вечный поиск братана
вот к таким фиаско и приводит.
Птичке музыкальной только годик.
Вырастет – поймёт, что при расплоде
не любовь, а тактика важна.

Принято. Оценка эксперта: 26 баллов.

Из тёмной комнаты в окно сбежал рассудок.
С мадам депрессией сидим бок о бок в кресле.
Со спицы времени скользят петельки суток,
А с пальца космоса слетел Венеры перстень
На луг безлуния средь синих незабудок.

Памяти Татьяны Аиновой

–

Пёсик поймёт, о чём речь? А гиена?
Их было две на поминках твоих.
Перебивали друг друга смиренно –
можно подумать, дуэт соловьих.

Старшую ты уважала. Случайно.
Хоть отбивнушки её да пюре
сотой тропой обходила с ключами
от сновидений по вешней поре.

Младшую чувствовала до пуантов:
та, патриотка на дроте, могла
русской войти, а сбежать молдаванкой,
ибо другая танцует метла.

Этот штурвал в моих смачных мозолях
видела ты, но не видел планктон.
Трезвый восторг до последнего моля
я принимал искривлённым хребтом.

Кто-то обмолвился, помню, на сходке,
будто я Костика вёз по холму –
ты меня в ярко-зелёной пилотке
сразу представила режущим тьму.

Ты уже думала, всё состоялось;
Костик такого бы тоже хотел.
Вот я и снюсь себе – бодр, хулиганист –
без медальона на серой плите.

Нет собеседников – есть хвостодёрки,
слышащие только свой автодин.
Их не проймёт даже лучик твой зоркий
из черноты топяных холодин.

Гнев свой на Кловском отдав тротуару,
я отпевал кислослёзный мотив,
ибо мерзее таких ритуалов
был для тебя только паховый тиф.

Принято. Оценка эксперта: 24 балла.