Не разбавляйте спирт водой.
Ведь в этой капле мириады
Существ,
надежды и отрады,
и вы – тотальною бедой.

Поставьте каплю под стекло
Глядите:
В этой самой капле
Свои Эйштейны и Ди Капри,
Лишь с вами им не повело.

Был вечности в ней океан,
От ваших рук она пропала
И нет уже…а вам все мало
И держите пустой стакан.

И миллиарды инфузорий
Встречать уже не будут зори.
И миллионы спирохетов
К любимым не спешат с ответом.

Мир умер. Он уже не спит
Не добавляйте воду в спирт.

Ты там для кого-то
дикарка
в полстах сантиметрах по карте.
Представьте.
Вчера ко мне прилетал Пьяный Голубь.
Мой друг, Пьяный Голубь,
живущий
под крышей соседней.
А в церкви на Шаморе нынче звонили к обедне:
прошедшие беды.
И вновь наболевшие беды.
И рядом с тобой сотрясутся от факта,
что ты
для кого-то дикарка.
Скажите, прохожий,
у вас не бывало инфаркта?
Мой друг, Пьяный Голубь,
вы что-то хотите промолвить?
Ответит задумчив,
испорчено радио словно:
— Простите, но как в интеллекте могучем найти первобытность?
Зачем же обычное нам называть необычно?
Скажите, прохожий, а вы никого не любили?
А вас?
Никогда?
Не?
Любили?
Мой друг, Пьяный Голубь, останьтесь сегодня
с ночевкой.
За нудность
пошлет меня к черту.
и ринется к солнцу.
Скажите, прохожий,
а вы не страдали
бессонницей?

Вечер.
Ветер.
Верба
В цвете.
Ты
Далече.
Ветер.
Вечер.

Из-под маленькой ладошки,
от карандаша,
тихо шел лохматый дождик,
лапками шурша.

Выплывал дымок кудрявый
прямо из окна
и стояли дружно рядом
солнце и луна.

Змей Горынович салюты
запускал для нас.
Бабка-злюка-закалюка
ела ананас.

запивала лимонадом,
нам давала пить.
Ей совсем немного надо,
чтобы доброй быть.

Тьма в окошко прошмыгнула,,
стала звать ко сну.
Мой волшебник слез со стула,
и в постель нырнул.

Под подушкой лист,примятый
в безмятежном сне —
мир разумный и понятный
и ему и мне.

У кого есть ЗАЗ, тому нужен ВАЗ.
У кого есть ЗАЗ – не мешало б ГАЗ.
А кому, скажи, нужен твой Пегас?
Что это за транспорт такой, Пегас?

Как в гараж ты его станешь запирать?
Ремонтировать чем – захворает чуть?
Он, небось, и сена не станет жрать –
Подавй ему бланманже с чем-нибудь.

У машины есть гарантийный срок.
Можно и обменять, коль заметишь брак.
А Пегас твой вдруг заболел и сдох.
Вот и майся с ним, если ты дурак.

А к тому каждый демь помети-ка хлев.
Ну, конюшню, што ль – покидай-ка на воз.
Жрет то он, подлец, сплошь одни суфле,
А греби за им все одно — навоз

Разве крылья сорвать – может выйдет конь.
Рысаки, говорят, здорово в цене.
Хорошо, коль так. А не выйдет коль?
Шибко риск большой – Жигули верней.

По мне лучше ГАЗ. А не то, так ВАЗ.
На а коль не ВАЗ, то хотя б уж ЗАЗ.
А зачем Пегас? А куда Пегас?
Разве это транспорт такой – Пегас?

Целовались мониторы,
обзавидовались шторы.

Левая и правая —
шторы очень бравые

вмиг в объятиях сцепились,
тут и стулья спохватились.

С креслами схватилися
на пол повалилися.

Ну, вертеп, ну вертеп!
Блок системный пляшет степ,

ну а ящики стола
разбрелись по всем углам,

чтоб такое сотворить,
что неприлично говорить.

Бубновая дама – это шатенка.
Я рядом с ней в теплом месте у стенки
Держусь молодцом – здоров как лось
Только б о чем мечтаю – сбылось.

Ну и понятно, волнуюсь немножечко –
Как бы не сесть афедроном на ёжика
Цепляюсь за шторы я будто случайно,
Сосредоточен необычайно.

Ложка б сейчас помогла валерьнки,
Только духман от нее как с портянки.
С милой всухую устрою уже
Маленький рай в небольшом гараже

Под пристальным бризом
Глаза не сомкнуть.
Мир празднует тризну
Ушедшему дню.

Как ужас паденья,
Как пасмурный бред,
Встают привидения
Прожитых лет

Нет, нет, не завтра а сегодня
возьму я мягкий свой матрас.
Пусть карта суетится сводней —
ушел я в путь в который раз.

Туда где тучи нависают,
искрясь сиянием зари.
куда-то между полюсами
стремлюсь как Конюхов — смотри.

Не для покоя, для азарта,
шарахаюсь в весь мир влюблен.
Ах, яндекс-карта! Яндекс-карта!
матрас,
подушка,
синтепон

Зал был темен и очень пуст,
А по залу
Маленькая мелодия робко бежала.
Доверчивая, тыкалась носиком
В клавиши стульев.
Словно искала кого-то –
Тут ли?
А зал был очень-очень огромен.
И мелодия вдруг затихла,
Испугавшись,
Как бы кто-то большой и страшный
Не схватил ее за ногу
В темноте.

Никто из нас не знает,
что будет через год.
И даже — через месяц.
И даже — вот-вот-вот.

Потянешься несмело
к стакану, но постой!!!
Ведь в кране сальмонелла,
а с ней конец простой.

И лезет к нам с приветом
нахальна и тоща
шальная спирохета
с тарелкою борща.

Снег аэрозолен,
А ветры уснули.
Деревья под снегом тихонько прогнулись.
Снег тонкодисперсен.
И елка поникла,
Как спящая в зимнем сугробе куница –
Хвостом обернувшись,лишь уши на воздух.
И слышит влюбленных дыхание возле.
Такое безмолвье,
Такое затишье,
Что впору, как елке, в сугроб опуститься.
И снежные брызги забыться помогут.
Лишь мокрые письма чуть больше подмокнут

Однажды осенней порой
Забудем проститься.
Меня молчаливый Харон
Прокатит по Стиксу.
А вас встретит пьяненький Петр,
И звякнет ключами.
И снова ворота запрет
За вами.

И вновь полетят чередой
Дни, годы, недели,
Качая неслышной водой
Не наши постели.
Но вспомните ль вы про меня,
В утехах Эдема?
Лишь ходики в кухне звенят
Про время.

Там мираж.
Там русалка сидит на ветвях.
Там деревьев кора
В драгоценных камнях.
Там мираж.
Там деревья с луной говорят.
Там стоит разноцветный закат,
Словно страж.

А бывает резон
В полудетских мечтах? –
Просто так
За туманный уйти горизонт.
Только кто-то без слов
Вдруг возьмет и уйдет.
Видишь радуга вновь
Над горами встает.