Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.

Давайте определим возраст нашего ЛГ. По-моему — вполне зрелый человек. Не мальчик, но муж. Что то такое типа престарелого юноши Жени Лукашина из «Иронии судьбы», живущего при мамочке. И вдруг «Во всем мне хочется дойти до самой сути». Не стремлюсь, не стараюсь. Просто, как Обломов, лежу на диване в обнимку с пивасиком и вдруг захотелось. Дойти то есть. Не, не до унитаза. До сути, ага. В работе (и там только лишь «хочется» пока и плевать, что квалификация при таком подходе ниже плинтуса), в поисках пути (то есть путь совсем не определил, сперва надо похотеть под пивасик, потом таки надо дойти до сути самих поисков, потом приступим непосредственно к поискам — где-нить на пенсии.
Напомню, по словарю суть -это самое главное, существенное в ком-либо, чем-либо. Вот похочу-похочу, потом таки может и дойду до самого существенного в поисках пути, а там и решу — оно мне надо?). В сердечной смуте. ( то есть и здесь не беру в голову — только вот ХОЧЕТСЯ поискать суть, САМОЕ СУЩЕСТВЕННОЕ — с чего вдруг ретивое зашевелилось. Пока не ищу. Пока только ХОЧЕТСЯ. Ну тоже к пенсии до сути дойду (возможно) — тогда женюсь. А может просто перехочу энтую суть искать. Давайте отведаем следующие 4 строки.

До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.

О как! Герою только чего тут не хочется. А причина прошедших дней всего лишь в том , что его папа с мамой родили — и пошли один за другим прошедшие дни — с сущностью ли, без сущности — всяко наверно бывало.
А может ЛГ после второй банки пива заинтересовала мировая история? Вот в ее СУЩНОСТЬ он возмечтал проникнуть? Так надо тогда всего лишь для начала обложиться не пивом, а книгами по истории. И хотя задача для любого гения неподъемная, можно вместо «хочется», уже написать «пытаюсь», что ли.
А то как у первоклассника. «Хочу быть космонавтом, пожарным, историком. А еще поваром, чтоб всегда котлеты без хлеба есть». Ну дальше я уже писал. До корней или до сердцевины? Даже у сельдерея эти штуки совершенно разные и на вкус и на запах. А может до всего сразу — и много? А почему тогда ЛГ заболонь проигнорировал? Чем она его обидела? Прямо в сердцевину целит, как в саговую пальму. Или имеется в виду лишь сущность прошедших дней Именно до их корней хочется дойти Обломову? Ну что ж, хотеть не вредно.
В общем хочется ЛГ куча совершенно случайных и сумбурных перечислений. Как говаривал в студенчестве мой приятель. Хочется чего-нибудь этакого — из ряда вон. То ли человечинки поесть, то ли на люстре покачаться, то ли теормех экстерном сдать.
Тут еще такой эффект возникает. Когда сам декламируешь — вроде бы ничего и зрители тоже аплодируют (бывало такое) А вот когда перед глазами текст, тут магия звука действовать перестает и сумбур так и предстает сумбуром. Я, кстати, откопал — отчего это стихо вдруг «пошло в массы» В довольно средненьком фильме «Ольга Сергеевна» в 1975 годе его продекламировала великолепная актриса Татьяна Доронина. Фильм почти сразу забылся. А стихо вот на слуху долго оставалось.

Ну что? Поехали дальше?

Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.

Конструктивно — это перечисления того же самого. Дойти до сердцевины и тогда, схватывая нить, начать наконец то жить. Ну, вообще-то первые две строки — это лозунг провинциального новостийщика. А вообще то ни о чем. Нить судеб, это что? Двести сорок поросят и все на ниточках висят? Или нить, которую Парки обрезают по мере надобности. Ну с событиями ясно — для вечернего выпуска новостей. А с судьбами как быть? Что там герой схватывает? Ладно, не в буквальном смысле — определяет, познает? Энкаведешник какой-то.
Но ведь без этого герой прямо жить не может. Такое сильное беспокойство за нити испытывает — прямо кушать не может — как герой Мкртчана в «Мимино».
И не только жить — герою, только схватывая ту самую нить, хочется еще думать , чувствовать, любить, свершать открытья. А иначе типа никак. Остается диван и пивасик. А думать надо бы начинать раньше — не схватывая нить (когда-нибудь) а уже приступая к изложению своих хотелок.

О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.
О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.
Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.

И вот тут ЛГ обнажает свою хрустальную мечту. Не в космос лететь, не котлеты без хлеба кушать — только написать восемь (почему лишь восемь?) строк о свойствах страсти, и тут же из этого малого, прямо скажем, количества строк вывести ее закон (Объективно существующая необходимая связь между явлениями, внутренняя существенная связь между причиной и следствием.) и начало.( в данном контексте — причину). И с чего вдруг энтая самая страсть возникает между двумя разными полами одного биологического вида — это ведь никто до сих пор не допер.
Но сама страсть в его представлении что-то очень убогое (прочтите перечень свойств у поэта). Напоминаю: Свойство — это отличительная особенность, черта, характерный признак Хотите знать характерные признаки страсти — поэт их вам выложил на блюдечке. Оказывается, если вас в час пик в троллейбусе нечаянно впопыхах локтем или ладонью задели — это таки оно. Самое свойство, то есть, страсти. Характерные признаки вовсе не переполненного троллейбуса, а чего — вы уж прямо в транспорте должны понять и оценить. Ну, беззаконья, грехи, бега, погони — это вообще сумбурное перечисление, вряд ли главных из свойств. И вряд ли соответствующих нечаянностям впопыхах..
А то представьте себе — ваш возлюбленный бежит за вами, бежит. Через весь Невский, гонится значица. Для того чтоб вас потом нечаянно впопыхах локотком задеть … и дальше побежать. Ничего не попишешь — страсть в самую патоку. Но дальше уже конкретика. «Повторял ее (страсти — С.Ч.) имен инициалы (опять от слова «бы»)».
Тут все понятно. Страсть, разумеется, конкретизируется в женщинах. Которых ХОЧЕТСЯ завести. А инициалы — чтоб мама не догадалась. «Сынок, это что за А. А.?» А это, мамочка, новый начальник моего отдела, Анна…дрей Александровна. Ой, -вич.

Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.
В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.
Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.
Достигнутого торжества
Игра и мука —
Натянутая тетива
Тугого лука.

Итак: разбивал бы стихи как сад. Это из восьми то строк? Или как? Но допустим, что эти восемь строчек о свойствах страсти получились бы неимоверно длинные. Страсть, она такая. Коварная. НО вдруг сад почему -то начался с липовой аллеи. Впрочем, ладно. Как правило, мы воспринимаем сад непременно с прилагательным «фруктовый». Но вообще, это просто участок земли , засаженный деревьями. Хоть бы и липами. Но!!! Дальше там, вдруг, возникают луга, осока, сенокос.
Луга — и сенокос — вообще оказываются не при делах они вне любого сада. Места для них нет. А осока (в небольших количествах) — только если есть наличие пруда с заболоченным берегом — то есть сад перешел (количество в качество) в категорию парка, что ли. Кстати, парке и липовая аллея к месту. А просто в «обычном» саду может и не получиться «подряд, гуськом, в затылок» В парке пространства, как правило, хватает. Но не на восемь же строк.
Дальше Шопен. Сомневаюсь — к месту ли он вообще. Ну понятно, что герой, вслед за автором, имеет полное право считать Шопена сельским нотмейстером. Но это сугубо их мнение, на которое они имеют неоспоримое право… Как, собственно , вложенное композитору в этюд «живое чудо могил». Брррр. Вас от такого дивного образа не передергивает? Остальное перечисление тоже случайно. Парки и рощи перекрывают друг друга почти тавтологично. «Живое чудо» фольварков тоже удивляет, как и могил. Фольварк -это обособленное хозяйство с землями под барщину. В более общем смысле попросту барские запашки. Чудо, ага. Вот только про барщину и думал Шопен, когда писал этюды, просто кушать не мог — так сильно думал.
Ну а последняя строфа вообще ни в склад ни в лад
Достигнутого торжества… Что ж за торжество такое? И кем достигнуто? Игра и мука. В общем, праздник со слезами на глазах типа. Но отчего, блин?
А дальше лук. Тетива натягивается в двух случаях. Сначала тетиву надо вообще натянуть на лук — для приведения его в боевое состояние. Потом натянутую (надетую) тетиву оттянуть со стрелой для собственно стрельбы. Или без стрелы. Для демонстрации силушки богатырской, что ли, в последнем случае? В каком моменте торжество то? Не понимаю по-прежнему. Кстати, когда я декламировал, я на этих строках всегда все комкал и быстренько проговаривал, хоть оно и финал, — так и не усвоил — какое там выражение в эмоции вкладывать — настолько вопиюще это никак не относилось к предыдущему тексту да и вообще по отношению к остальному казалось бессмысленным. А ля «Я за то тебя любила, что на пятке перстень». Собственно — это развязка должна бы быть. Но живет она сама по себе. Кульминации то не было. Вот развивалось действие, развивалось а потом и прыг. И сразу праздник со слезами на глазах — пляска с луками народов СНГ.

Как то так.

Есть такая идея, что поэтом может стать каждый. Мол, напиши пару рифм, поймай настроение — и вот оно, твоё стихотворение. Но правда в том, что это не так.

Ты не станешь поэтом, если думаешь, что поэзия — это про красивые слова. Если считаешь, что достаточно написать о чувствах, выдавить из себя метафору и завершить всё первым попавшимся клише. Поэзия — это ремесло. Это долгий путь к честному слову, которое звучит, как выдох.

Ты не станешь поэтом, если боишься ошибки. Потому что писать стихи — значит ошибаться. Выкидывать строчки, даже если кажется, что они прожгли бумагу своей искренностью. Ломать ритм, потому что он слишком ровный. Искать слова в тишине, когда все вокруг кричат о своих откровениях.

Ты не станешь поэтом, если не готов работать. Написать тысячу плохих текстов, чтобы однажды прийти к одному стоящему. Искать мелодию в прозе, чёткий рисунок в тумане слов. Ковыряться в рифмах, как в старых записях, пытаясь найти в них что-то ещё живое.

И ты точно не станешь поэтом, если боишься звучать некрасиво. Поэзия — не про гладкие фразы и не про ровные строчки на бумаге. Она бывает корявой, болезненной, странной. Она не всегда вписывается в рамку, и тем более — в твои собственные представления о прекрасном.

Поэзия не про романтику. Это работа, борьба и готовность признавать свои слабости. Это не просто вдохновение, а способность сохранять голос, когда все остальные замолкают. Готов ли ты к такому? Если нет — просто признай. Это честнее, чем пытаться казаться тем, кем не являешься.