Унылый вид, мрачна земля,
Пустуют серые поля.
И буйный ветер в эту ночь
Сорвал с деревьев листья прочь.
Он тёплый солнечный янтарь
Развеял по миру, а жаль.
И только пламенный восход
Тоскливый скрасит небосвод.
В печальных сизых облаках,
Слезой холодною в глазах,
Закончился осенний рай.
Могу сказать я лишь: «Прощай!»
Принято. Оценка эксперта: 18 баллов
Весна прячется в норках зверюшек,
Ждёт когда же придёт к ней черёд.
Своим пеньем подскажут пичужки,
Что период её настаёт.
«Гонит лучиком солнышко зиму» —
Возвестила синичка весну.
И вспорхнув на большую на рябину,
Эту новость треньчит всем свою.
А зима посерела обличьем
И роняя с сосулек слезу,
Причитает — «забыли приличье,
Так и быть, я от вас, ухожу.»
Побрела по раскисшей дороге,
в своём стареньком, сером манто.
А машины несутся в потоке,
И помочь ей не хочет никто.
Путь свой держит далече на север,
В королевство не тающих льдов,
И под бубен танцует ей ветер,
Не прощается. Ждёт встречи вновь.
Принято. Оценка эксперта: 15 баллов
Навсегда расстаемся с тобой, дружок.
Нарисуй на бумаге простой кружок.
[Бродский]
Я тебя нарисую каскадом из ламп,
я тебя поцелую, поставлю штамп
на улыбке твоих немерцающих пальм,
а потом мы пойдем в щербаковский парк.
Ты споешь под гитары своих новостроек
песни ветра и роз. Ты, наверное, стоик.
Мы в лесу станем чай пить, уклонит нас в сон,
из дождя и чаинок построим стадион.
Береги своих братьев, сестер и ребят,
здесь в лесу бродят волком отряды солдат,
здесь не царские пушки стоят у ворот
и святых без лампадок выносит народ.
Страшно мне за тебя, юноликий старик,
я не помню, чей голос познал первый крик.
То был вопль отца, может, в первый раз: «Сын…»
прошептавшего телу посреди равнин?
То был плач матерей, провожавших КАМАЗ,
чтобы в сводках потом: «Выполняли приказ»?
Или та, молодая, божилась Христом?
А была уж на месяце, знаешь, каком…
Я тебя нарисую каскадом из ламп,
подпишу оборот и поставлю штамп.
Береги своих деток от стрел и свинца.
Ты и мой. Я и твой. До конца. До венца.
Принято. Оценка эксперта: 20 баллов.
Зеленой роскошью! И парк как при кагане.
Верхушки крон благословил пророк
Писать зеленым, когда нас не станет,
Молиться солнцу о туман и смог.
Язычество сих рощ неисследимо,
Подобно богословию скворцов.
Здесь каждый листик бредит пятым Римом,
Четвертый – за каштановым крестом.
На склонах дымкой – первый день творенья.
Ислам ларьков еще не сотворен,
И Дух Святой кружится понад тенью
Берез, соткавших Авраамов сон.
Ступи в придел ромашковых фонтанов,
Стань жимолостью, новый Моисей!
Зеленым Шестодневом спой осанну
За Трисвятым скрестившихся ветвей.