Осилил. Тем более, что произведение это мне знакомо. Я его уже пару раз слышал на литературных мероприятиях в Машином исполнении. Уже даже после беглого прочтения знакомого произведения бросается в глаза, что автор начал работать с текстом, не брезгуя и не ленясь заглядывать в толковые и орфографические словари, заниматься построением предложений, и отгугливаться. И это радует. Меня всегда радует человеческое стремление делать то, что у него в жизни лучше всего получается как можно качественнее. На мой взгляд, это элементарное уважение к читателю, как непосредственному потребителю, с элементами гордости за свои детища-произведения.
Сам рассказ довольно ироничен и забавен.
И, вот, только сейчас я поймал себя на мысли, что понял, почему я так настойчиво именовал Машины произведения «дневниковыми записями». Если кому-то интересно, то приглядитесь (причитайтесь), и вы увидите, что в своих произведениях она пишет свою реальную повседневную автобиографию, щедро сдабривая окружающим ее на данный момент миром, и приправляя его немного фантазией.
Следующий автор и его произведение. Кася Лушникова представляет «Книгу вещей».
Замечательный ботиночно — музыкальный экскурс по волнам памяти. Это не комментируется. Это надо просто читать и получать удовольствие.
Небольшой верлибристический стишок Тани Вешкиной. «Рыбацкий городок».
Верлибр вообще судить очень сложно. Это очень тонкая материя. Лично я смотрю на верлибр следующим образом: это искусство для тех, кто уже достиг определенных высот в поэзии, и ему стало тесно в ее рамках. Если такого рода очевидных достижений не имеется, то и верлибра толкового в большинстве случаев не получится.
Но, возвращаясь к Таниному стиху. Рыбацкого городка я в произведении не увидел. Никаким боком. Ну, а сам стих… ну… так… на троечку.
Владимир Дорошев представляет главу из своего труда «Зима моей жизни».
Трудно сказать что-то более-менее определенное, прочитав всего одну главу произведения. Даже за время чтения оной, я умудрился три раза поменять своё мнение. Начало меня как-то не впечатлило, затем я немного проникся четвертым пунктом, после чего интерес снова стал угасать. Основная причина этого – бесконечные стенания. Две страницы почти бесконечного нытья и жалоб. Так и хочется сказать герою: «Не делай того, чего ты не хочешь делать, и займись, наконец-таки, тем, чем хочешь». Но, повторюсь, это исключительно реакция на первую (и пока единственную) главу произведения под названием «Зима моей жизни». Искренне надеюсь, что это просто такой ход автора, такой его литературный прием, таков его план введения читателя в мир этой самой «зимы». Потому как, если я ошибаюсь, и эти стенания продолжатся и далее, то на этом чтение сего труда и закончится. В общем, подождём продолжения.
Поэзия Екатерины Петрикевич со временем, я полагаю, станет весьма неплохой. Пока же ее подводит владение языком и нежелание работать с текстами. Если «плач, как пыль» я ещё смогу с натяжкой принять, то, уж, «крик ладана» ни при каком раскладе принять не смогу, увольте. Или, скажем, «А люди клонятся (к) ней» (как это??), да ещё и «нежно-нежно» — абсурд! Те же «осколки Бога в черепках наших грёз» — задумано хорошо, исполнено плохо. На подобного рода темах нельзя паразитировать. Подобные сцены надо выписывать с особой тщательностью, ибо это большая ответственность. В противном случае это будет выглядеть кощунственно. Это то, что касается стихотворения «Ершалаим».
По поводу второго стихотворения того же автора, «В электричке».