Казуаров дразнить перестать
или всё-таки дальше бороться –
вполгорба, по-скромняжьи, неброско,
не предвидя карьерного роста,
чтоб с надбровий сошла береста…

Продолжаю сражаться, друзья.
За достойную зрелость в расцвете.
Чтобы ужин мой был – не форнетти
и квартира – не склад ржавых петель
на обзорище у воронья.

Пусть беснуется селёдочный чупрун
у того, кто вдруг причислился к породе.
Я им быстро сбавлю токи в электроде:
визгофон для криков станет непригоден
при любом икс-игрек-зет трезубых рун.

…Будет хейт, но при этом – респект.
Ибо я не меняю позиций.
Шевелюра разлезться грозится,
клык устал от потуг протезиста,
а идейность программы – вне сект.

Дует ветер – хоть с самой Луны –
ноль на массу от белой колонны.
Лишь флажок бьёт древком об заслоны,
провоцируя автосалоны
быть поддержкой другой стороны.

Я хотя бы грешным телом жив-здоров,
так как выбрал репеллент от казуаров,
а не приторную дудочку пиара,
разбавляющую посвист перегаром,
и не сдался, мозг политикой вспоров.

Вы меня хоть раз услышьте, а не Арьева:
роль другая, блин, у мяса казуарьего.

Принято. Оценка эксперта: 23 балла .

А человек нуждался в помощи,
Иль в добром слове, но река
С моста звала на облака.
И мысли превращались в овощи.
Из них готовился салат
Его утраченных возможностей.
Он не увидел, как в закат
Воткнулись тьмы тупые ножницы,
Кромсая пурпур на куски.
В нём распустилось солнца кружево,
Бросая звёзды на виски
Земли, уже не ставшей суженой.

Перорально оно невкусно.
Сублингвально – попробуй сам.
У тебя от одних метафор топорщится клапан,
а к тебе в перегретый кузов
лезет книжная колбаса
с логотипом давно не смешного Камеди Клаба.

Украина – такой феномен:
здесь и слушателей-то нет.
Что ни встреча – безмикрофонный междусобойчик.
Президент ли, премьер виновен –
книжки, складчина да банкет.
И конец. И не явственней, и не бойче.

Влево-вправо – одна колода
переплётов из рук в портфель.
Хомячки, вы умнее меня – так ведите бизнес
по периметру хоровода,
а меня отпустите в щель
комаром Гвидоном за каплями от снобизма.

Поэтические гастроли…
Отдых в Австрии за рулём…
Кто мне это понарисовывал на заборах?
Хоть не выбросил, а пристроил
подготовленный свой погром –
да и слава богам, что багаж такой людям дорог.

И не кровь же, с любовью страстной
зарифмованную, отнёс!
Там из мэтров и лысый был чёрт, и горбатый!
Но когда чужеродной расой
относительно общих слёз
ты торчишь, – неуместен ментальный бартер.

А чтоб это всё выдать стопкой
шестистрочий для шустрых глаз,
кем мне надо было затарить мозги? Бальмонтом?
Исаковским? – причём настолько…
И толпа в ответ растеклась
по своим неприступным лужицам закомодным.

Принято. Оценка эксперта: 26 баллов .

Не писал бы – приставал бы и к столбам,
как меня звонками смолоду метелят.
Был бы муфельного карцера скучнее
этот мир по лучевой меридиан.
Привлекали б нарды, видики, стрельба
у соседей. А свои козявки в теле
разрослись во весь би-гендер Гименея –
и цеплял бы всех подряд сопланетян.

Человек из городка в один квартал
не нашёл себя ни в дактиле, ни в ямбе.
Вся гармония с собой – звонки в столицу:
как там масло? а дороги? а кусты?
Деловой народ поймёт, что я попал
древомыслию слоёному под камбий,
а с уплывшим кораблём уже не слиться
на просторах поднебесной пустоты.

Потому – пишу извечно, как молюсь:
умываясь, веселясь, крутя котлеты…
Правда, роль бюро звонков весьма накладна:
и без этого хватает тормозов.
По деньгам не получилось выйти в плюс
иль хотя бы стать героем киноленты –
помоложе, чем сейчас, но ждёт шаланда
сумасшедшего. А нудного – камзол.

Продолжается годами диалог
измочаленного тополя с омелой –
вроде чинно всё, но что-то опухает
в глубине непогрешимого ствола.
Вот и путать стал дырявый котелок
передачу третью с клавишей пробела,
а для гонок с солнцем база неплохая
до знакомства с прилипалами была.

Принято. Оценка эксперта: 26 баллов .

Унеси ветер время, в котором мы рядом,
От людей, от звонков на неведомый остров.
Нам, отравленным, снова плесни в чашки яда
Той любви, что приходит нежданно и просто.
Там нас ждёт у ручья домик с окнами к морю,
Где рождение книг искривляет пространство,
Где покой, где любовь, где луна на заборе
Ищет новых героев для сказочных странствий.

Полковник отставной
от армии свободен!
Отставка как билет
на тонущий ковчег.
Пока он на плаву…
уже убрали сходни,
и понимаешь — здесь
ты свой окончишь век;

как пропуск на курорт
в заштатный санаторий,
где обеспечат вам
посредственный уют,
зато там мастера
в писании историй:
диагноз здесь всегда
точнейший выдают;

она – ангажемент
на бесконечный триллер,
в котором роль твоя
статиста не ясна,
и если в боевых
конфликтах не убили,
добьют теперь, лишив
спокойствия и сна…

…Но светлый есть момент,
он чашу перевесит
безрадостных весов,
надеюсь на успех,
когда меня с утра
разбудят не болезни,
а шумная возня
и внуков звонкий смех.

Справка: Було задание написать стихотворение с использованием строчки «Полковник отставной от армии свободен»

Принято. Оценка эксперта: 22 балла .

Отдают озорные мечты иксодовым жжением:
кто-то вскрыл, будто банку тушёнки, озоновый сейф.
Тени ламповых вех пошли косыми саженями,
да с фонариками почему-то не все.

Затвердевшая жёлчь – на песок. Романтика – в глину.
Лишь фосфены прежние – да и то не на вкус.
Глядя в небо, чуть-чуть я приоритеты сдвину
да с реактивными струями пересекусь.

Боль – она так: то выест вестибулярку,
то сбычу мечты на всю звёздную ночь внушит;
моя же задача – держать иннеарскую марку,
не допуская инфекции в глубь души.

Неужели всё было заложено – как в Серёгу,
Ваньку, Вадика, Эдика – весь комплект?!
Почему так несносно глядеть на дорогу,
словно норма – летать на ольховой метле?

Да, ребятки. Венозная подтверждает.
Лаборантский подлог исключён (хоть страна ещё та).
И уснувший вместе со мной часовой в генштабе
растворяется в чреве горохового шута.

Захраплю – не больно. Может, за разделителем
граней внезапно отключается шприц.
Так и лежим – двое с одним наитием,
оставив в Киеве краснофонарных жриц.

У него гепатит – опять же, вне сновидений:
за завесой звёздной этот парень не пьёт,
и болячка – то просто история, как сидели
за другие идеи бомбила и стихоплёт.

Разудало качается в воздухе онкобункер.
Колыбели уютней нет и пуховика.
А что Штепсель что-то там задолжал Тарапуньке, –
не умеющим отключаться не привыкать.

Принято. Оценка эксперта: 25 баллов .

…в этот пасмурный день
добрым словом попомню
удивительный случай,
что свёл нас с тобой.
Я тогда с одиночеством
свыкся покорно,
по течению плыл
и не спорил с судьбой.

Ты ведь знаешь сама:
спорщик я никудышный,
и за это, наверное,
выпал мне шанс,
безутешный скулёж
наверху был услышан —
был получен билет
на последний сеанс.

И о чём же кино?
Есть завязка? Пожалуй,
но сюжет там продуман,
наверно, на треть…
Сериалы порой
длиннотой раздражают,
а вот этот готов
бесконечно смотреть.

Мой негаданный гость,
ангел мой неизбежный,
главный мой персонаж
в ежедневном кино,
я тебя огорчу,
но событий нет свежих,
а про чувства мои
всё известно давно.

Бог — плохой сценарист,
триллер выглядит просто:
за грехи по суду
обнуляют контент,
а вот этот фильмец
претендует на «Оскар»:
есть в нём ты, есть в нём я
и, мой Бог, хеппи-энд!

Принято. Оценка эксперта: 26 баллов.

Мою жену звали Крыся,
она была рыжая, вся в веснушках…
К вечеру, когда третий глаз открылся
я спокойно доел ту самую грушу
***
Она играла пальцами, играла жизнями…
С ветки на ветку, развевая волосы,
прыгала, не борясь с капризами,
бесконечно лгала противным голосом.
И хвостом таскала за собою ангела,
/малютку курносую такую чистую/
мимолетно касалась всего – и трахала —
семеня под полами бесплодной крысою.
Одичала… Спазмами вжалась в теплое,
изменила прошлое, скомкав таймеры.
Бесполезные крылья стоптались толпами,
и глаза навыкате тихо замерли…

Мою жену звали Крыся.
Она была рыжая, вся в веснушках…

Плюшевый слон, тревожащий
каждую передышку!
Выйдем на «Дорогожичах» –
выроем телевышку.

Полно гипнотизировать
клерков и хлеборобов.
Лучше прутом кизиловым
счистить пылюку с рёбер.

Будем с тобой героями
в целом, а не локально.
Будет цвести арония
шлейфами до Хоккайдо.

Вместо глазастых ящиков
вспыхнут стигматы лилий,
дабы адепты Кащенко
чайник мой не сверлили.

Знаки мелькают попусту –
в них я когда-то шарил.
Ну, а теперь до пояса
гиря висит большая.

Мне б самому стать плюшевым,
матрицу переставив!
Уши свернулись, слушая
чёс чужеродной стаи…

Функцией телевизора
было совсем не это
в годы, когда вылизывал
я себе текст декрета.

Полон пейзаж некрополей –
городу всё не хватит.
Мы бы её не трогали –
вестницу грешной рати,

только второй Абхазии
плюшевым здесь не надо.
Нам ещё сад обхаживать
и горизонт шпината.

Принято. Оценка эксперта: 27 баллов.

На твой вопрос бездельный «как живёшь?»
я не найду толкового ответа:
«Вчера, сегодня, завтра тоже дождь –
в том Питера особая примета».

Житейской драмы фабула ясна,
не раздражает скудность декораций:
есть время, отведённое для сна,
есть время – от иллюзий до простраций,

и есть стремленье так наладить быт,
чтоб голод в нём главенствовал духовный,
чтоб из квартиры мне не выходить,
не покидать, как Бродский, даже комнат,

терзаться смутной мыслью до зари,
судьбу искать внутри кофейной гущи –
старатель истины способен лишь творить
и райские ему противны кущи.

Ложится скупо за строкой строка,
священный труд не терпит укоризны,
уверен он, что пишет на века –
как будто в этом смысл никчемной жизни.

Но вновь случился опус для кликуш,
в нём золота две жалкие крупинки…
Но тронет души записная чушь,
народ прольёт над нею… две слезинки.

Теперь, со мной тернистый путь пройдя,
заботою докучливой не мучай –
на свой вопрос «как жизнь?» ответ получишь:
«Ещё не дождь, но около дождя».

Предыстория: Было задание написать стих на строчки «Вчера, сегодня, завтра дождь» и «Ещё не дождь, но около дождя». Собственно поэтому эти, как может показаться, нелепые фразы включены. Насколько я понял, это — всё-таки площадка для обсуждения. Я готов.

Принято. Оценка эксперта: 24 балла .

Как подаётся обрывок моей мыслеформы,
с какой интонацией – чтоб понимала страна –
важно здесь даже место, где голос оборван.
Как в интермедии – помнишь? – «Мана-мана».

Рано иль поздно останутся только тексты.
Их, как известно, больше, чем муравьёв.
Видео сделать на каждый бы, вдавшись в детство,
да не под музыку – под самолётный рёв
в перистых облаках над хомячьей мятой –
пусть в текстах перец и полпромилле мата…
Когда уже Пугачёва становится в гневе смешна,
новыми каминг-аутами должна отмечаться страна.
А стимула что-то делать – с кошачий чих:
мотор мой в ближайшие годы не зафырчит,
и весь свой хвалёный многостаночный арт-хаус
приходится генерировать отвлекаясь.

Страна до сих пор, как со ступой резной, со Стусом
носится – не наносится. Проклинает Медведчука.
Только две жалких истины всё не сойдутся,
ножницами и шилом выглядывая из мешка:
меня от стихов залечивала врачиха.
Заслуженная – что аж кал смешался с белком.
Никто её не клянёт – скорей под эспрессо горчинку
весом её портрета просаживает балкон.
Что примечательно, копии – это Стус и она,
а Славик такой неправильный, что всюду оригинал!
Такие закономерности: полюса наперекосяк,
словно две ушлых армии перепутали тексты присяг.

…После Армагеддона я уже не смогу
стиль свой держать, несуразности отгораживая.
Знаете, что храню я? Зелёную курагу.
Одну. В барокамере. Ведь остальная – оранжевая…

Принято. Оценка эксперта: 26 баллов.

Всё дождится.
Незримо и колко.
И ползёт монотонная сырость
в приоткрытые окна
озябшей души.

По привычке спешишь
в свой проверенный кокон,
заплывающий внутренним жиром, —
лишь бы только
не жить.

© Мила Сердная

Были руки твои мне сегодня не любы,
а мои на плечах у тебя за спиной.
Я тебя целовал в плотно сжатые губы
и уже понимал, ты сейчас не со мной.
Бухтияров Анатолий

Вот злодейка-судьба, уж решит – как отрубит.
Жил как все – не тужил, будни шли чередой,
Но втемяшилось вдруг: твои руки не любы –
Не имею понятья, что делать с собой.

Не скажу, чтоб красой отличалась, голуба,
Но ведь чем-то смогла ты меня зацепить?
Почему же так руки твои мне не любы,
Почему я их должен за что-то любить?

Паутинки морщин, плотно сжатые губы,
Но фигура – вполне, аппетитная грудь!..
Кто же мне нашептал: твои руки не любы?
Хоть бы мне изложил, в чём претензии суть.

Что же делать теперь, вот отчаянный случай!..
Я не ем ничего, от страдания сник…
Догадалась сама и пошла к маникюрше,
Низведя до нуля вдруг назревший конфликт.

Принято. Оценка эксперта: 22 балла.

Опять сижу у моря перемен,
а море перемен бурлит в бокале.
Мне кажется, я суши переел,
а из ушей моих торчат хинкали.
Никак нам, сухопутным, не постичь
беспутного морского энтропийства.
Гляжу в бокал, и кажется, почти
достал до дна. А мне жена: «Допился!»