— Как куски из разного, но недоделанное всё и дёргается… Ну это – «Ни рыба — ни мясо…» Понял… ботаник.

Я  кивнул.

— А странное видел.

— Видел. Себя видел. Стою с женщиной красивой и за руку девочку на меня похожую держу. А она задрала голову и на меня смотрит. Улыбается. Наклонился, три могилки свежие рядком: мужчина, женщина и крохотулечка — девочка. Всё в венках: «Погибли в автомобильной катастрофе» Понял. Разом. Мужик копия моя. И на фото девочка, что меня за руку держит. И тоже раз, крохотуля на фотке мне улыбнулась…

А иногда поют. Но голос у тебя внутри: аж рвёт все. А иногда такое, что душу из тебя как ветром мотает: стоишь, думаешь, да как оно такое возможно…

Он отвернулся и снова зло сплюнул под ноги. Повернулся ко мне — Ты вообще мужик кто? Много слов говоришь. Может ты псих или мент, или у тебя кто здесь похоронен, а ты решил глянуть, как он там, изнутри…

— Нет, — почему-то соврал я. На душе стало погано.

— Хотя если псих или мент – твои дела, а с последним, дядя, не шути, выпотрошит… Как стручок сухой будешь.

— «Вот чёрт блатной, дурку гонит. Скорее и нет ничего… Деньги возьмёт и цирку конец…» — я начал подмерзать… и терять интерес: — «Психов и на кладбищах хватает….» Блатной похоже почуял. – И ещё, это… в общем заказать себе можешь…

— Чего?

— Ну как в ресторане: песню там или жратву. А тут — желания. Они тебе на дереве и вылупятся, желания твои баламутные. Главное это в своей башке иметь. Ведь когда это вылезает, они все никакие. Как зародыши. А если в башке есть, то дозреют, как груши в газете.

— Бутоны что ли?

— Сам ты бутон, ядрен – батон: как слизняки. Понял. Эта чешуя на них лопается, хряк на землю, а там… — 0н придурковато хихикнул. – Мистика… Любые причуды за ваши деньги…

— А этих брать можно?

— Вроде да. А так — твоё, тебе и решать. Но чтоб кто это с кладбища волок, того не видел….

— А сам загадывал?

— Я то? А у меня их и нету, желаний этих. Я тут типа как евнух при гареме, без возможностей. — Он зло сплюнул… — Понял

— «Вот актёр хренов» — я сунул окоченевшие руки в карман,  нащупал кошелёк. На месте…

— Ладно, понял…  Сам думаю – «Деньги возьмёт, а потом: — …Извини братан, луна не в том сегменте… или мертвяки передумали…»

— Слушай, давай сначала задаток… Может ты мне голову морочишь.

— Морочит Верка к ночи… понял. Тебе братан и решать… Короче, триста баков вперёд и привет.

— Двести.

— Не на рынке, — он повернулся и, обтрясая от снега валенки, ноги пошёл к сторожке. Обернулся. – И нашими пятьсот, за инвентарь и план кладбища с пометками свеженьких… У нас как в Сбербанке. Надёжно… Понял.

Я постоял какое-то время, глядя ему вслед, и пошёл к остановке. – «Прямо сталкер какой-то хренов…»

Автобус долго не шёл. Вместе со мной на остановке мёрзли еще две женщины. Одна с маленькой девочкой в красном пальтишке. В сторонке у бетонной ограды безнадёжно притулились бабки с искусственными цветами и веночками. Товар не шёл.  Среди заляпавших стены остановки объявлений я нашёл своё, серенькое, на которое и клюнул: — «Мистека. Ваши причуды за ваши деньги. Буква «е» в слове «мистека» была зачёркнута и исправлена на «и». Весь гребешок телефонов был на месте.

«Мистика… за ваши деньги ваши причуды…», — бубнил я. Отчего-то в голове всплыл Юрок, сын соседа Алика, по домику в моей южной станице.

Юрок, полный лысоватый мужчина к пятидесяти, с отцом на пару рыл могилы на местном кладбище.

— Тридцать метров. — Сказал я упершись в забор палисадника. – Навскидку. Водопровод от кухни до забора. На два штыка, чтоб зимой вода не промёрзла.

— Та нэ вопрос, — осклабился в золотой улыбке Юрок. Тут почитай куб с гаком. Считай полторы могилы. С могилы семь. Того десять косарей командир.