Сколько раз маятник проходил над головой, ероша остатки шевелюры, Лазарь не считал. Может, десять, может, больше. И с каждым разом всё ближе и ближе. Неотвратимо. Скоро можно будет рукой достать. Погоди, встрепенулся Лазарь. Достать? Конечно, достать! Рукой, а лучше обеими. Вот тебе точка опоры, сама в руки идёт! Всё будет, только подождать чуток и поймать момент. Поймать удачу за хвост… А всё-так физика здесь странная. Тяготение такой большой массы не только волосы должно шевелить — всего давно к себе притянуло бы. А я болтаюсь, как… как фотон в ловушке, вот! Нечто с нулевой массой покоя. Интересно, можно ли фотон пополам распилить? А есть ли у фотона руки? Лазарь вообразил фотон в виде маленького шарообразного человечка, запертого в ящике с зеркальными стенками. Ящик подвергался насилию — его пилил большой двуручной пилой странного вида клоун, белый и рыжий одновременно. Это Шрёдингер, сообразил Лазарь. А в ящике — фотон Шрёдингера. Ни жив ни мёртв с перепугу…
Ящик лопнул и разлетелся на мелкие кусочки, вынеся в неизвестном направлении рыжего-белого Шрёдингера с пилой. Лазарь дёрнулся, втянул голову в плечи. Размечтался… клоун. Сейчас тебя станет много-много маленьких фотончиков. Следующий ход маятника он ждал во всеоружии, закинув лицо вверх и вытянув руки. Лезвие приблизилось — опасно, всего сантиметры до глаз, — Лазарь положил ладони на боковую поверхность и попробовал нажать. Получилось. Лезвие на ощупь было похоже на металл: твёрдое, гладкое, холодное. Может быть, скользкое. Лазарь попытался подтянуться и при этом не попасть на режущую кромку.. Ладони заскользили. Лазарь прижал их плотнее. Тело пришло в движение, уходя от лезвия. Лазарь нажал сильнее, выждал момент и попытался согнуть руки в локтях. Обрадовался, что получилось. Исхитрился сгруппироваться, последним толчком, самыми кончиками пальцев придал телу вращение. Снова выждал, разогнулся, упёрся ногами в поверхность лезвия-маятника и с силой оттолкнулся.
Равномерное и прямолинейное, но медленное — скорость пешехода, не больше — движение сопровождалось остаточным вращением. Лазарь постепенно переворачивался ногами к богу-ходикам, а спиной к маятнику. Пока была возможность, нагнув голову до ломоты в шее, он следил за ходом лезвия, ловил увеличение расстояния и прикидывал, что будет, если вдруг всё поменяется, вернётся масса, и маятник притянет беглеца к себе. Потом смотрел на планетные системы, исполнявшие в часах обязанности шестерёнок. Потом перед глазами была, как ни группируйся, пустая чернота. Когда же ему удалось, закинув голову вверх, снова увидеть лезвие-маятник, Лазарь затруднился прикинуть расстояние на глаз. Понял только, что отлетел очень далеко, и начал считать ходы маятника — хоть какое-то занятие. А когда сбился со счёта, увидел лицо бога.