Я помню, что все то время, пока мы ехали, звонил чей-то телефон и мелодия напоминала звук разрывавшегося от звона будильника, но я не обращал на это особого внимания, а сейчас он звенит так громко и это, кажется, мой телефон. Тут я просыпаюсь и понимаю, что это, сука, сон и что это мой будильник, говорит мне, что пора бы и на работу бежать.
— Вот же дерьмо! — прокричал я сонным голосом, а девушка до боли знакома… .
На улице и в правду стояла июльская жара. Раздвинув шторы я дал солнечным лучам проникнуть в комнату и осветить каждый предмет, находившийся в ней. Сходив в умывальник, и смыв следы утренней поллюции от охуительного сна, я продолжил собираться на работу. Заварив себе горячего чаю и позавтракав, я отправился на работу.
Вообще, как я оказался жителем большого города, жившим до этого в деревне? Да все очень просто, сейчас расскажу. Вернувшись из армии я еще пару недель погулял и когда почувствовал, что нужны деньги решил устроиться на работу, но куда, я пока не знал. Мне очень хотелось жить самостоятельно вдали от родителей и всего домашнего быта. Полистал нужную газетенку и позвонил по номеру, где мне предложили пройти собеседование. Работа на европейском заводе неподалеку от моего родного города, что-то связанное с автопромом. Работа в городе, а, значит, у меня есть шанс свалить из дома и начать свою жизнь. Я рассказал родителям, что нашел работу, они, конечно же, за меня порадовались, но когда я сказал, что буду жить в городе, то лица их не высказывали уже той радости, что была до этого.
— Как в городе? — с восклицанием спрашивала мать, а отец все прекрасно понимал и я это видел по его лицу.
— Ну, как? Вот так, как все там живут, — отвечал я и приводил множество доводов о том, что мне проще будет жить там, чем здесь, — во первых: на дорогу не надо будет тратить столько денег, ведь завод предоставляет развозки от станций метро, — как же мать не хотела меня отпускать, но меня уже было не остановить, — во вторых: мне пора бы пожить и самостоятельно, в третьих: я же не в другую страну уезжаю и помогать вам буду, чем смогу, — и с этими словами я отправился в новую жизнь пытаясь стереть старую и убраться из деревни от которой меня тошнило.
И вот я уже житель большого города, где всем наплевать на тебя и ты не паришься ни о чем. От своего семейства мне убежать так и не удалось, так как я переехал жить к своей бабуле, как же она была рада этому. Бабуля работала, где-то в охране сутки через трое, так что сутки я мог делать что угодно. Домой я приходил поздно и сразу падал спать, а утром уходил на работу, но когда бабуля работала, то комната была полностью в моем распоряжении и женские стоны в этот день раздавались по всему коридору общаги из дверей моей комнаты.
Первую неделю на заводе я удивлялся тому, как здесь много иностранцев: немцы, корейцы, канадцы, поляки, но больше всего было немцев. Был даже один немец похожий на солиста из группы «Scooter». Такой же светловолосый и с серьгой в ушах. Постоянно улыбался. Подходил к нам, жал руку каждому и говорил на ломаном русском:
— Привьет, как дьела? — и улыбался.
Когда прессовая линия стояла без работы, он, вдруг, из ниоткуда, выскакивал с криками: «Продакшен-Продакшен!» и линия начинала ехать. Вся эта картина мне напоминала одну из песен Scooter’а «1,2,3 fire!!! Hey-hey-hey!».
Как-то с парнями, мы сидели в курилке. Светлое, летнее утро, солнышко встает за горизонтом, время половина девятого, а мы со стаканчиком кофе и с сигаретой в руке ржем на всю курилку. Тут выходит Армин, смотрит на это все и говорит:
— Что? Хорьеше рабоотаать!
Мы переглянулись и я ответил:
— Да, не плохо, так-то. — Он кинул на меня, такой, взгляд с высока. Докурил сигарету и ушел.
Когда он ушел, мы стали обсуждать его слова:
— Ему, надо было, надеть форму немецкого офицера, кожаную фуражку и плеть в руки…, — говорил Леха.
— Ага, еще однолинзовые очки на цепочке в глаз и с сердитым видом говорить:
— Хорьоше рабоотаать, русский Ииван?
— …и еще смеяться так, фамильярно — ха-ха-ха!