Никто не уронил тугого кошелька
сегодня на просторах Украины.
Вдобавок встречный бомж – тифозная кишка –
нахально льнёт к трусце моей ослиной.

Подай, мол, на батон – я пенсию пропью
твою, потом вон той безногой крохи…
А мама мне твердит: «Да ты живёшь в раю,
развесив напоказ свои пороки!»

Друзья, она ж была – профессия «поэт».
Не лжёт же Википедия, в натуре!
Не лгут и пачки книг, ушатанный хребет
марзанами с утра мне четвертуя.

Кровавые огни хохочут из-под бленд,
сангиной проспиртовывая лужи.
Поэт был при делах. А нынче что за тренд?
Попса да заказуха от Орлуши.

Что дворик, что бульвар – один оттенок хны.
Каршеринг не проходит – так хоть туринг,
но это ж не Москва (хоть так, хоть со спины), –
и карту мира двигаешь, как дурень.

Бумажка на траве – порою не одна –
опять напомнит крупную банкноту,
а я ж ещё пузат, как барская мошна:
любой козе доить меня охота!

Скажи мне, карапуз, ведущий «Ситроен»
на видео пятнадцатиминутном!
Ты часто подставлял торец отцу под член
отнюдь не за перловку с вилкой гнутой?

Так выглядит любовь в обход бесчинных поз?
А я не знал ни сном, ни послесоньем!
Куда тот шкет свою улыбочку довёз
и чья вблизи кювета зависть сохнет?

Вот так, друзья! А мне играться в позитив,
как можно буффонадней лицемеря,
но всё же на лугах не разлюбив пасти
цыганского бензинового зверя.

Принято. Оценка эксперта: без оценки .

«Словно я сижу перед тобою
Не душой, а телом обнажён».
(Из интернета. Автор — Владимир)

Ты глядишь на холст с улыбкой злою,
оценив, не лезу на рожон.
Я стою с открытою душою,
да и телом тоже обнажён.

Как сверчок, своё я знаю место,
ведь одна у нас сегодня цель:
наплевать, что ты — моя невеста,
я – натурщик или же модель.

Торс мой не дотягивает явно
до фактуры греческих богов —
перспектива скроет все изъяны,
уберёт неровности боков.

На твоём будь месте, право слово,
я б давно натуру поменял.
Только где же ты найдёшь такого,
чтоб покорно голышом стоял?

Справка: перспектива (от франц. perspective, от лат. perspicio — ясно вижу) — система изображения объемных тел на плоскости, передающая их собственную пространственную структуру и расположение в пространстве, в том числе удаленность от наблюдателя.

Принято. Оценка эксперта: 22 балла .

Откуда я знаю, пасут его или нет?
Торчит на моей странице в свинячий голос,
рисует капканы на ватманском полотне
и думает, что он бессмертный шотландский горец.

Гроб, говорит, готовь. Мне даже смешно:
он подкупил полицию? суд? Гаагу?
Там же читалось по белому: Ин-фер-но.
Лишь маратонец молчал, затупляя шпагу.

Дюжина пенсий. В кредит. На меня! Скажи…
Взад-вперехлёст гипнотическая кассета…
Будут, мол, торт, импресарио и визажист;
ты только мозг не расплёскивай из корсета.

Я всё кивал да угукал: утрясено.
Первый ли год знакомы? Седеем вместе!
Только про паразитический гриб Ин-фер-но
не прочитал в антологии местной жести.

Когда раскусили – проснулись вулканы гонору.
До грабежа были сменные доминанты.
Мама предостерегала: «Оно ж больное на голову!» –
и вылезло, ин-тер-нальное, ин-фер-натное.

Слабое про всяк раз подкреплял звено:
«Ты не боись! Ведь уже третий долг погашен!»
Церковь вопила: окстись, это ж Ин-фер-но,
корчащее мецената на мыльной каше!..

Лабух как лабух. Кто не поёт «Перемен»,
выставив кепку в тени от небесных хлябей?
Разницу петрит тот культовый манекен?
Будет в ударе: Цой бедноту не грабил.

И да зарубится на косяке дверном,
пока не поверил народ, что он новый идол:
«Здесь просадило бздошное Ин-фер-но
кредит на имя доверчивого инвалида».

Принято. Оценка эксперта: 25 баллов.

Я умер, потому что был рождён.
Мне фениксом не стать, не возродиться.
В живых остаться можно, если слиться
С историей изменчивых времён.

Все думают, мы выбираем как:
Общественным героем или тварью,
Сражённым пулей или стёртым старью,
Но это, к сожалению, не так.

Наш выбор — симуляция, мираж.
Рабами неизвестных обстоятельств,
Гружёными от тяжких обязательств,
Мы выпускаемся в умеренный тираж.

И каждый новый экземпляр — пустой,
И каждый новый путь — забытый в прошлом.
Весь мир представлен в безгранично пошлом,
Усеянном смертельной суетой.

Беги вперёд, стой вкопанным, не суть.
Мы полностью мертвы ещё в начале.
И болью неизведанной печали,
Отравлены, чтоб смерть не обмануть.

Принято. Оценка эксперта: 21 балл .

Он-то схлопочет, бесстрашный прыгун по кредитам,
лет – как динамщица клуба «Рогатый петух».
Сдохнет на зоне от приступа панкреатита
или печёнкой поймает перо на лету.

В маминых роясь деньгах, будет каждый смекалист,
если найдёт на просторах столицы лоха.
Как бы рычаг повернуть, чтоб ко мне не цеплялись
берты-марии различные, будто труха?

Чтобы творить независимо от обстоятельств
и выступать не за плошку обветренных щей;
чтоб увивался за музой дорожной клематис,
кровь лепестков регулярно теряя в плюще.

Церковь бессильна – иль слишком прижимисты скрепы:
в случае выгоды впишут в апостольский круг
всех распиаренных прессой свиней, кроме Пеппы,
не разъяснив, отчего Всемогущий стал глух.

Лучше просить луговых потерчат, чья полынь
всех аферистов равняет, стирая им базу
томной истории просьб, закидонов, отмазок:
глядь, бушевали – а нынче мычат, как волы.

Мне бы, как Принцу в мулете, не розу – так берест,
только чтоб жить помогал, а не «гав!» да «алё!».
Больно вкусна мне твоя мазохистская прелесть –
в жизнь запускать с наркоманских задворок гнильё.

Ветхий Завет смело выкинь: вначале был Логос.
Пушкину просто ли так верховая езда
строк роковых посылала рекордную плотность?
Вот! А кому на трамвайчик – тому не сюда.

Шарф затяни, а потом уже парь папуасам,
в коей ты мере достойный Остап-Сулейман!
С книгами спишь, а не знаешь, как Киса опасен:
видно, ещё не всосалась в мослы сулема.

Принято. Оценка эксперта: 18 баллов.

Борщ с человечинкой – трудноговорка,

но неоправданно вкусная! –

вывод щенка, превращённого в волка

каждой нейронной корпускулой.

Да, барсуки, росомахи и зайцы

рады стать массой бульонной

или начинкой тортильи под сальсой,

но – приедаются клоны.

Заяц мечту не крадёт у жирафа,

с верхних фиксаторов сорван.

Там не поймёт ни Жеглов, ни Шарапов,

в чём же нон-грата персоны.

Псина разумна – и то не гражданка

джунглей со странным укладом,

а поняла без включения шланга,

где кодекс чести подлатан.

…Жрал бы тот пёс оливье с кукурузой,

хищником будучи так себе,

кабы не пели, кося под Карузо,

псевдодрузья с выкрутасами.

Наобещают с три танкера рыбок

золотобрюхих по карму,

но что они лишь на мордах открыток –

в сноске словечком не капнут.

Что ж, залетай прямо с тачкой в кастрюлю

без атмосферного натиска!

Видя возмездие, смоется пулей

западный твой меценатишка.

Кто-то когда-то готовил приматов –

не отравился, напротив –

свёкла с капустой в заправке томатной

стала известней в народе.

Принято. Оценка эксперта: 25 баллов

—
И этот – туда же: в советской шинели
азовцам поёт «Голубую луну».
Не больно мне – просто глаза прикипели
к картинке, которую век не сглотну.

Ну я же просил, господа проститутки:
телесными будьте, чтоб свет не видал,
какая в одном плутоватом поступке
бывает рыгачка на лжедрагметалл.

Я помню его беспристрастный характер
на знойных застольях из жирных бумаг.
Он даже полковничью выправку тратил
на песенки про леприконов в корчмах.

Акцент еле слышный херсонско-джанкойский
не вытравлен, кстати, офсетом статей.
С которой понюшки гуцульского кокса
нутром перекрасился прелюбодей?

Причём – там слезает, тут пенится синька:
начинка-то русская, как ни фырчи…
И тенор с пучком модуляций под Стинга
родным признают что врачи, что грачи.

Десяток рабынь жёлто-синей эмблемки
за ним повелись – во заслуга! Жестяк!
Любуйся, страна, как на тощей коленке
сидит воспеватель азовских звытяг.

Мне б тоже хотелось пайка от кормушки,
но мозг – не нога: не покатит протез.
Сидеть буду впредь. На бобах. Потому что.
Война – то уже не словесный гротеск.

А танки ревут – тяжелы, вислобрюхи –
небось чтобы ржал, подвывая полку,
кондовый портрет политической шлюхи
с разъёмом для пениса в правом боку.

Написала мглистое,
Жалистно-осеннее,
А сказали: «Сп*здила
Слово у Есенина!»

Вроде, рифма свежая,
Ритм не угловатый, а
Прослыла невеждою –
Наглой, вороватою.

И теперь знакомые
Не зовут по имени –
Дескать, незаконно я
Приложилась к вымени

Нашей русской классики,
Да в порыве истовом
Разрешить смогла себе
Слово позаимствовать!

Подвели, попутали
Думы нетверёзые.
Виноваты «путинка»
Да массив берёзовый:

Ни всплакнуть о дЕвичьем,
Ни послать к праматери –
Обзовут… не неучем,
Значит, плагиатором…