По ближайшем рассмотрении пятачок оказался асфальтовым. В меру щербатым, как и полагается быть всему в родном отечестве белых головок и пизанских фонарей, однако же, на удивление чистым. Тоже не до блеска, конечно. Но не было вокруг ни грязи, ни фантиков, ни бутылок — что пластиковых, что побитых на разнокалиберные осколки, — ни прочего мусора. Словно старательный дворник прошёлся, оставив разве что небольшой налёт мелкого сухого песка, от которого даже в центре столицы никуда не деться. Границы пятачка терялись в непроглядной тьме. Даже обозначающие трассу вешки куда-то пропали. Вместе с восторженным осознанием — дошёл. Теперь не было ничего, кроме опустошения и усталости. Хотелось упасть прямо здесь, где стоял. Упасть и забыться. Чтобы больше не было вообще ничего. Цепляясь за бетон, Лазарь насколько мог осторожно опустился на асфальт, прислонился спиной к основанию фонаря, вытянул многострадальные гудящие ноги. Я шёл. Долго. Я всё-таки прошёл этот путь. Спасибо тебе, родная. Это ты меня спасла. Я бы пропал без тебя. Извини, я посижу тут немного. Отдохну. Сейчас. Всё остальное — потом. После. Не сейчас…

(Продолжение следует…)