В итоге он меня уговорил и мы решили дойти до ночного магазина купить чего-нибудь для закуски к самогону, что мне удосужилось привезти из Осетии ( я ездил туда не так давно с одним моим товарищем, — рассказывал мне его друг.). Магазин этот находился на проезжей части оживленного проспекта, где движение транспорта не стихало на протяжении всей ночи. Свет от фонарных столбов, что раскинулся по всему оживленному пути, освещал каждый сантиметр зданий располагавшихся с левой и с правой стороны этого места. Подошли к светофору. Остановились в ожидании зеленого света. Обсуждая деревенских пацанов, как те меняются при покупке автомобиля, как задирают к верху нос и считают себя чуть ли не самим Господом Богом. Я заметил, как на той стороне проспекта, стояли, в ожидании того же зеленого цвета, два стража благополучия ночной жизни и общественного порядка. Толкнув незаметно в плечо своего товарища, предупредив его о надвигающегося на нас правосудия, дал понять чтобы он не смотрел в их сторону. Загорелся зеленый и мы двинулись вперед, продолжая вести наш разговор, как ни в чем не бывало. Стражи остались стоять на месте в ожидании пока мы подойдем к ним ближе. Перейдя дорогу и повстречавшись с ними лицом к лицу милиционеры нас остановили, представились, предложили пройти с ними туда, где горел свет. Мы проследовали в это освещенное место, где была серая каменная скамейка, которую закрывала от всех сезонов природы, хорошей архитектуры и желтого цвета, по краям с белыми узорными рисунками, каменная крыша, что подпирала шесть белых колонн. С Жирайром общался первый милиционер, не помню звания, со мной другой. Попросил меня вынуть все содержимое карманов, что я и сделал, за тем лично осмотрел мои, уже на тот момент, пустые карманы. Уделяя внимание каждой мелочи: краям воротников и рукавов, пальцам перчаток и маленьким карманам моего кошелька. Он обыскивал дно каждого из карманов моей куртки и штанов, что у меня были, а когда он запустил руку в маленький карман куртки, что находился слева на груди и что-то там нащупал, ты бы видел его глаза! Ох, как они широко открылись, в тот момент, и загорелись ярким пламенем! У меня было такое ощущение, что он там обнаружил клад с золотом. Но когда тот вынул находку, то ею оказалось монета в десять рублей. Как же его лицо изменило прежний вид победителя на гримасу разочарования, что мне его даже стало жалко! Он продолжил обыск бросив монету к остальным вещам, что я выложил из карманов ранее. Ничего не найдя приступил к осмотру друга. Пока один полицейский осматривал моего товарища, а я складывал все свои пожитки по карманам. Второй не стоял без дела и остановил еще двух, проходящих мимо молодых парней и принялся осматривать их. Друга постигла та же участь, что и меня, обыскав его и не найдя у нас ничего противозаконного милиционер отпустил нас. Я поинтересовался, что они искали, притворяясь глупым. На что получил твердый ответ:
— Тут есть дом, где торгуют. — И ушел к новым задержанным.
Мы же поспешили уйти оттуда. Решили прогуляться вокруг дома и подышать свежим воздухом. Немного отойдя от места нашего досмотра я говорю Жирайру:
— Слушай, я сегодня новорожденный. Уже как час пошел отсчета нового моего года. Меня успели обыскать, но ничего при этом не найдя. Вступаю в новое время чистым перед законом.
— Кстати, да с днюхой тебя. — Проговорил он и пожал мне крепко руку, — это не просто так! — Это, некое, начало новой жизни с чистого листа, хороший знак.
— Спасибо!
— Кстати, ты не заметил ничего странного, — продолжал говорить заплетающимся голосом я.
— Да, заметил!
— Мне показалось очень странным то, — говорил Жирайр, — что они знают, где живет торговец, но ловят исключительно покупателей
— Ловля на живца!
— Да-да! — громким смехом раздалось в мое ухо.