«Вопрос глубже: нужно ли выходить в таком кондовом виде – твёрдая обложка, формат А-5, строгая разбивка на разделы?» Отвечаю: да, да и да. Это планка, опускать которую не стоит. Видоизменяться можно и не отказываясь от вышеперечисленного.

«К сожалению, поэты сегодня вообще не имеют доверия к институту редактуры и не умеют работать с редактором. Это – большая трагедия нашего времени, но это и объективная реальность». Согласен, что не имеют и не умеют. Но трагедия, на мой взгляд, всё же не совсем в этом, а в том, что — не хотят. И это гораздо хуже. Так что, надо с одной стороны уметь быть гибкими и делать небольшие скидки на это, но ни в коем случае не принимать данный фактор, как «объективную реальность». С этим надо работать, работать, и ещё раз работать. Бороться, бороться, и ещё раз бороться. Объяснять, объяснять, и ещё раз объяснять. Такое явление нельзя принимать, как временное. Потому что именно такое временное чаще всего становится постоянным.

Но я не вхожу этими строками в противоречие с главным редактором альманаха. Так как, он же дольше пишет: «Но куда идти нынешним начинающим поэтам, которые даже не ведают, что «раздеты догола»? Ведь, степень одетости им сравнить не с чем. А когда не с чем сравнить – все становятся королями. Голыми, правда, но королями. И самая коварная штука, что они об этом не догадываются. Ведь их несуществующие мантии крепко поддерживают культуртрегеры и критики, издательства и фонды. Кто объяснит начинающим, что главные пропагандисты их недоделок их же и убивают? Они всерьёз считают, что говорят на новом поэтическом языке. Что они поэты 21 века. Но мастером в конце века 20-го сказано: истину замуровали для воцарения праха и тлена». Ну, что сказать. Очень хорошие строки.

Но, вот, дальше… как раз то самое моё «против».

Я не буду описывать и цитировать всё, что написано в статье по поводу свободы для творческого человека. Приведу лишь три ключевые фразы, на мой взгляд: «Возможно, СВОБОДА, как ни парадоксально, есть главный враг творческого человека. Его личный Мефистофель. Получая её, он частенько расплачивается собственной душой». Вот так вот! И никак иначе. Ни больше, ни меньше.

Мне как-то не очень хочется разводить большую полемику на этот счёт. Скажу лишь, что я категорически против такой трактовки свободы для творческого человека.

Одновременно с этим, я понимаю, что именно сподвигло главного редактора на такие слова. И он сам об этом пишет. Я скажу практически то — же самое, но несколько другими словами. Доставляет большое огорчение видеть, как развалились старые школы писательского мастерства, редактуры, критики и пр. А на их месте, к ещё большему огорчению, не выросло ничего нового. Идёт развал и шатание. Многие берутся учить, сами при этом ничего толком не умея. Нет новых имен в литературе. Имен ярких, бесспорных. Не говоря, уж, о плеяде имен, в которых бы мы все видели будущее нашей литературы.

И, тем не менее, я смотрю на всё это с позитивной точки зрения. Лично я считаю, что литература в России, начиная с конца прошлого века, а точнее, с 90-ых годов находится на подъёме. Или, выражусь яснее: она готова к этому самому подъёму. Она, словно огромное бескрайнее поле под парами. И кишащая на нем писательская масса – не что иное, как перегной для новейшей литературы, для новых имен, и, если угодно, для новых гениев! И свобода ей (литературе) сейчас нужна, как никогда ранее.

И, как это ни странно, именно самолюбие и амбиции авторов со временем станут их первыми движителями в освоении сначала самостоятельной правки своих произведений, а затем и желанием (!) редактуры оных.

В одной из переписок с Марией Наклейщиковой (Машук) у меня есть такие строки:

«Ты понимаешь, ЧТО происходит?

     Понимаешь, ЧТО всё больше проявляет свои очертания?

     Запах ЧЕГО так будоражит наши ноздри?

     Это ОНА! Она оживает на наших глазах! Это мы, наше поколение, вывели ее из комы!