Вечерами влюбленные молодожены катались по Нилу на корабликах. Потом вся семья собиралась в сарае: устраивали животных на ночлег и разжигали костер, чтобы те не замерзли: температура воздуха могла опуститься ночью до пятнадцати градусов.
***
Продукты Айзет всегда привозил домой сам, а если Светлане хотелось в его отсутствие погулять по Хургаде, появлялся Самир и неотступно сопровождал ее. Муж был категорически против, чтобы Света выходила куда-либо одна. «Все мужчины вокруг смотрят: какой Света красивый, – говорил он. – Они все хотят тебя. А ты моя. Не делай мне печаль».
И все-таки понемногу Светлана пристальнее приглядывалась к Хургаде.
В городе не было ни знаков, ни пешеходных переходов, ни правил дорожного движения, – лишь четыре светофора стояли в центре.
Везде высился недострой, но улицы выглядели аккуратными.
В десять вечера жизнь замирала: оставались открытыми лишь несколько чайных, где мужчины могли до утра курить кальян и смотреть по ТВ чёрно-белые комедии на арабском.
Лет пятьдесят назад на месте этого города еще простиралась пустыня. Хургада, названная именем маленького желтого цветка, появилась во время войны с Израилем*. Жили здесь в основном военные.
Потом власти заметили хорошие пляжи и привлекательный климат. Стали разрастаться туристические комплексы и жилые массивы.
Теперь военная база и военный порт занимали всего тридцать процентов территории.
Большинство египтян приезжало в Хургаду работать и жило здесь без семей.
На полмиллиона арабов приходилось сорок тысяч русских, которые зачастую прибывали в Египет зимовать, покупали или снимали квартиры. Ради них выпускались две русскоязычных газеты.
На окраине города стоял русский квартал, однако соотечественников не было видно.
Вскоре Света заметила и внутреннюю жизнь городка: бурные ссоры торговцев из-за комиссионных и привода клиентов, ложь о товарах и об экскурсиях, которые продавались в два раза дороже – «по дружбе, только для тебя».
Многие арабы веселились в компаниях друзей над чтением смс-ок от многочисленных иностранных возлюбленных.
У положительного парня, работавшего в шоу с кобрами и недавно рассказывавшего им с Айзетом о безумной любви к русской жене, Света обнаружила связь с молоденькой немкой.
Благообразный хозяин ювелирного магазина, у которого Айзет и Светлана бывали в гостях, видели его жену-египтянку и двух славных детишек, безоглядно гулял – с кем попало.
Пряча и угнетая местных женщин, арабы с наслаждением и выгодой использовали приезжих.
Моральный облик новой родины удручал: это был город, где ложь – образ жизни, а коллекции «лав-стори» – предмет гордости и хвастовства.
«Впрочем, что здесь такого? – внезапно подумала Света. – Мир так устроен. Мои подружки, собираясь в кафе, тоже обсуждают женихов, подсчитывают признания в любви и смеются от радости. И арабские женщины в кулуарах по-своему сплетничают о мужчинах. Правда, работяги курорта бессовестно переигрывают! Но даже это не исключает любви…»
То, что творилось за чертой домашнего рая, натолкнуло Свету на вопрос: откуда у Айзета деньги на их безбедную жизнь, на золотые подарки, на нужды родственников…
Она не имела права спрашивать об этом. Айзет обижался, не понимая, чего «прекрасная хабиби» хочет… Её делом было радоваться, что муж хорошо обеспечивает семью, и создавать домашний уют.
Тем не менее, при любом раскладе их жизнь катастрофически не укладывалась в зарплату Айзета, а кредитов в стране не давали.
Снова вспомнились рассказы про неискоренимую ложь арабских мужчин и пресловутый «литэл-бизнес»… Чем еще способны дополнительно зарабатывать труженики туризма? Подработку в отеле Айзет взять не мог, так как был полностью занят. Да, он избегал неправедных денег… Но это не значит, что отказывался совсем. Возможно, перестал отказываться из-за нее…
Договариваясь о браке, она должна была предполагать, какие дилеммы встанут перед любимым. Но она слепо желала быть рядом и надеялась на «авось».