«Почему она меня бросила? – убивался Мизо. – Я всё для нее делал, и видел: она была со мной счастлива! Почему она уехала в холодную Россию? Чем я и моя страна ей не приглянулись?»
Всё было просто: время экзотики, красивых ухаживаний и первых восторженных ночей быстро закончилось. Оксана поняла: жизнь с Мизо для нее невыносима.
В Египте сильна кастовость, и различные слои населения почти не соприкасаются.
Арабы любят светлые волосы и белую кожу, но, главное, – женясь на иностранках, они повышают свой социальный статус. Для женщин всё оказывается наоборот. Жена такого парня, как Мизо, даже если это образованная русская девушка, может общаться лишь с родней, несколькими приятелями мужа и их женами.
У супруги профессора или крупного бизнесмена круг знакомых не значительно шире. Существуют престижные районы, в которых есть всё, необходимое для того, чтобы жены богатых людей не выходили за пределы этих владений. Это золотые клетки, напоминающие поселения советских дипломатов времен холодной войны…
Оксана не смогла принять ислам и подчиниться чужим традициям, не смирилась с необходимостью постоянно носить хиджаб* и сидеть дома.
Арабы любят покорных жен. Но не каждой женщине под силу признать, что ее место – на кухне, и подчинится не только живущему по законам шариата мужу, но и его матери.
Вечерами молодая жена ждала Мизо на скромный ужин, пока тот курил с приятелями кальян, и оплакивала утраченные возможности.

Для настоящей любви не существует преград. Но любовь Оксаны не выжила в чужой стране.

Подобных историй известно немало: В Египте ощущается недостаток женщин, а русские тоскуют по теплому морю. Кроме того, у многих арабов недостает денег, чтобы платить калым и делать предсвадебные подарки соотечественницам, а значит, тема брака и любого общения с женским полом для них закрыта. Как же им не мечтать о дипломатичных, красивых и влюбчивых россиянках, которые у себя на родине зачастую страдают от нехватки внимания и ласки…

Однако возле Светы всегда клубились воздыхатели. Симпатичная, фигуристая, коммуникабельная и веселая, она работала в Петербурге организатором праздников.

Светлана отправилась на Красное море в весьма удручающем состоянии – после перенесенного в осеннем Питере тяжелого воспаления легких.
Было больно говорить, словно в груди ворочался рассерженный ёж.
Но уже через день, проведенный в египетском климате, ей стало легко дышать, а через четверо суток Света почувствовала себя здоровой и полной сил.
Египтяне и те, кто приехал в Египет жить, никогда не болели.

***

Айзет работал в отеле. На рассвете мыл бассейн, а с девяти до семнадцати, – до заката, – следил за порядком на пляже: раскладывал матрасы по лежакам, менял туристам мокрые полотенца, собирал стаканы из-под напитков.

Едва касаясь, он перебирал пальцы нежившейся на солнце Светы, чтобы та открыла глаза.
Большие сильные руки, быстрая походка, легкая кривизна ног, красивая форма губ и полуэльфийские, – чуть вытянутые вверх, – уши напомнили Свете былую любовь – голландца Стефана.
Девушка давно не скучала по Стефану, не вспоминала его. Они расстались тихо и безболезненно, не выдержав тьмы расстояний и несхожести образов жизни.

Сперва Света удивлялась, рассматривая тридцатитрехлетнего араба как чудо природы: обладавший европейскими чертами лица и темной кожей, Айзет был черноглазой копией пепельного блондина. Чуть меньше ростом, но тоже высокий, он улыбался схожей улыбкой. Свете казалось: она встретила знакомый озорной блеск глаз и легкий, задорный, добрый характер.